Эта пустота поглотила меня. Фокус моего внимания сузился только до заботы о дочери.
По вечерам перед сном боль усиливается, а наутро снова бесшумно бьется в стену пустоты. Может, я просто смирилась? Может, это шок? Не знаю.
— Мы одна семья, — напоминает Стелла Георгиевна.
— «Личное» — это мое и Макара, — объясняю и награждаю свекровь прямым холодным взглядом.
— Как мы заговорили, — недовольно хмыкает свекровь.
Думаю, она бы непременно вела себя гораздо уверенней и не сдерживала себя, если бы ее отношения с Макаром находились совершенно на другом уровне. А так… Только губы кривит и снова уходит.
Когда Макар возвращается домой я привычно стараюсь делать всё, чтобы с ним лишний раз не пересекаться. Достаточно и того времени, что мы проводим вместе в стенах детской.
Может, это слишком трусливо с моей стороны. Может, глупо. Но таким образом я даю себе элементарную передышку. Иначе если слишком долго вижу его, слышу, начинаю чувствовать ревность напополам с желанием прижаться щекой к его широкой крепкой груди.
В конце концов, мы ни один год прожили вместе. Такое нельзя просто стереть ластиком или отрезать ненужное, чтобы потом выбросить. Объективно, хороших моментов у нас было значительно больше. И кто знает, если бы не моя категоричность, может, и простила бы Макара.
После работы он всегда первым делом спешит к нам. Лику на руках научился держать просто идеально. И подгузники меняет быстрей меня. Поэтому я даже не дергаюсь и не боюсь, что Макар может сделать что-то не так.
— Тебе нужен отдых, — отмечает он.
Лика крепко хватает Макара за большой палец и явно в ближайшее время не собирается его отпускать.
Сердце больно сжимается. Пока я не представляю, как смогу решиться отнять у собственной дочери отца.
— Я хорошо себя чувствую.
Не вру. Физически я, действительно, не так разбита, как морально.
Макар ничего на это не отвечает. Между нами снова возникает молчание. Как и во все предыдущие дни. Снова ловлю себя на мысли, что настал тот идеальный момент прокричать, освободить всё то, что жжет сердце. Но тут же остужаю свой пыл.
На Макара мои слезы не подействовали в роддоме. А что сейчас изменится? Не достучусь, потому что он не считает себя виноватым.
Я себе пообещала, если хотя бы раз он не вернется ночью домой, соберусь с Ликой и уеду. Но Макар после моего возвращения ни разу не нарушил это правило. Хотя, я даже его и не озвучивала.
Мы выглядим идеальной семьей. Со стороны. Невольно начинаю задумываться над тем, что Макар и в самом деле боится нас потерять, поэтому не накаляет обстановку. А затем одергиваю себя и вспоминаю, что основной причиной его покладистости служу не я, а его эта чертова политическая карьера.
Стелла Георгиевна продолжает мне докучать своими непрошенными советами. Терпение почти на исходе. Лика всё чаще начинает капризничать, пока свекровь приговаривает, что дочке банально мало моего молока.
Всё это теперь давит на меня и физически. Кажется, что я выжита до последней капли, отчего просто хочется свернуться в клубок и спрятаться под одеялом. И Макар будто ловит эту мою эмоцию, потому что в очередной раз, когда приходит к нам с дочкой, зовет меня в свой кабинет.
— Зачем? — спрашиваю и крепче сжимаю в руках желтые крохотные пинетки.
Один из многочисленных подарков от родственников Макара.
— Есть важный разговор, — сообщает.
Мое сердце сразу же набирает скорость сокращений. Беспокойно. О чем мы можем говорить, не знаю. О том, что случилось? О браке, который разваливается, пусть мы и живем под одной крышей?
В кабинете у Макара, как всегда, всё идеально убрано. Здесь он сам всем заведует. Никого из клининга не пускает, да и посторонних — тоже. Разве что меня. Здесь самый удобный кожаный диван, на котором я по вечерам любила тихонько читать книги, чтобы не мешать Макару. Ну и наблюдать за ним, а еще целовать, когда он брал перерыв в работе.
Теперь всё здесь вокруг мне кажется чужим. Неприветливым и холодным. Будто я впервые сюда попала.
Макар садится за свой массивный письменный стол и скользит по мне взглядом. Внимательным. Я ловлю себя на мысли, что он хочет ко мне прикоснуться, как тогда. Может, я просто хочу в это верить? Может, просто хочу найти хоть одну причину, которая заставит меня отказаться от задуманного?
Я одета просто. Свободные мягкие брюки и футболка. Светлые волосы завязаны в высокий пучок, чтобы не мешали. Но Макар смотрит так, будто я нарядилась для красной ковровой дорожки, как минимум.