Хочу возразить, но не решаюсь.
Закрываю глаза и изо всех сил стараюсь снова уснуть. Странно, но у меня это получается неожиданно быстро. И в этом сне мне уже спокойней. В этом сне Макар с любовью и бережностью целует меня и поправляет одеяло, чтобы я не замерзла.
Лишь когда слышу тихое щелканье межкомнатных дверей, понимаю, что это было не во сне, а наяву.
Глава 13.
Чувствую, что не справляюсь. Чувствую, что буквально нахожусь на грани. Крик Лики сводит с ума. Она голодная. У меня нет молока. Руки обрываются, пока я качаю ее в тщетной попытке успокоить.
Лариса убедила меня, что поможет и умчалась на кухню, чтобы приготовить смесь. Ее профессионализм не вызывает сомнений. Нужно подождать, но не могу. Кажется, еще немного и у меня случится самый настоящий нервный срыв.
Я — ужасная мать. Эта мысль болью пульсирует в голове, давит на виски, заставляет комок слез снова и снова подкатывать к горлу.
Когда возвращается Лариса я готова отдать ей всё, что есть в знак благодарности. Она помогает мне покормить Лику. Я нервно кусаю губы, молюсь, чтобы всё прошло хорошо. К счастью, дочь начинает потихоньку успокаиваться.
Тишина в детской первые несколько минут кажется неестественно абсолютной. Затем я слышу тяжелые уверенные шаги Макара.
— Идем со мной, — почти в приказном тоне произносит он, когда возникает на пороге комнаты.
Сердце сжимается. Макар выглядит рассерженным. Его взгляд едва не пригвождает меня к стене.
— Мы тут справимся, не беспокойтесь — тихонько обращается ко мне Лариса, аккуратно удерживая Лику на руках.
Киваю и нерешительно направляюсь вслед за Макаром.
Я чувствую его злость. Чувствую тяжесть, что витает между нами. Что я уже не так сделала?
Мы заходим в кабинет Макара. Остаюсь стоять у закрытых дверей. Муж не садится за стол, а начинает ходить из одного угла в другой. Челюсти напряжены. Взгляд слегка прищуренный. Плечи заметно напряжены.
Еще немного и рванет.
— Какого хрена ты молчала? — отрывисто спрашивает Макар и резко останавливается.
Разъяренный взгляд буквально впивается в меня. Я невольно съеживаюсь. Голова после тяжелого утра идет кругом.
— О ребенке подумала? — следует новый вопрос. — Гордость решила включить или что?
— Ты о чем?..
— С каких пор чувства какой-то подстилки выходят на первый план? — не дает мне и слово вставить Макар.
Его несет. Да так, что в ушах звон стоит.
Макар тяжело дышит. Грудная клетка ходит ходуном. Я замечаю, как у него бешено пульсирует жилка на виске. В глазах искрит ярость. Чувствую себя рядом с ним крошечной и беззащитной.
— Мне плевать на ее чувства, — резко чеканю.
— Серьёзно? — Макар хмурится еще сильней, отчего морщины на лбу становятся только глубже. — Тогда почему ни черта мне не рассказала? Пока дочь орала не своим голосом из-за отсутствия молока!
— Твоя помощница…
— Она больше не моя помощница, Айя! — громыхает Макар. — И вряд ли вообще где-либо теперь сможет найти приличную работу.
— Меня это должно успокоить? — спрашиваю и смотрю на мужа, не моргая.
Мы буквально прожигаем друг друга взглядом. Я первая сдаюсь и отворачиваюсь к окну.
— Значит так, если ты сама не в силах разобраться, с кем общаться, а с кем нет — теперь тебя будет сопровождать охрана. Везде. Никто посторонний даже на пушечный выстрел не подойдет, — это не предложение, не вопрос, а вердикт.
— Что? — в упор смотрю на Макара. — Я не хочу постоянно находиться под наблюдением. Я же не подопытная крыса и не ручная обезьянка!
— Ты моя жена, Айя! Тебе нужна защита, потому что как раньше теперь не будет!
— Мне нравилось, как было раньше! — выпаливаю я.
И начинаю заводиться сильнее.
— Раньше ты был другим. Всё было по-другому. Мы жили скромно, но счастливо. Не было никаких этих твоих лживых друзей и их жен, которые перемалывают мне кости! Не было шлюх! Я никогда не хотела для нас вот такой жизни, — развожу руками и чувствую, как начинает трястись подбородок.
— А меня ты спросила, чего хочу я?
Макар зло смотрит на меня, затем отворачивается, подходит к окну и проводит ладонью по затылку.
— Разве это было хоть когда-нибудь секретом? Ты хотел денег, власти. Теперь у тебя всё это есть. Наслаждайся. А меня с Ликой отпусти!
Макар так резко оборачивается будто удар в спину получил. Сильный и очень болезненный. Он смотрит на меня и не верит, что я это сказала всерьез. Никакого блефа. Я действительно готова пойти на это.
— Никуда ты дочь с собой не заберешь, — снова эта железная бескомпромиссность в голосе. — И сама ты тоже никуда не уйдешь. Ты забываешь, что Лика такая же моя дочь, как и твоя. Я ждал ее рождения.