Я прихожу в себя и отталкиваю Макара. Поворачиваюсь к нему лицом и вижу, что в глазах искрит желание. Макар с жадностью смотрит на меня в ответ.
Гардеробная далеко немаленькая, но сейчас она вдруг сузилась для меня до размеров крошечной коморки. Что неудивительно. Макара сейчас так много. Он заслоняет собой, своей энергетикой всё пространство.
— Не прикасайся ко мне, — предупреждаю.
— Адски соскучился, — Макар подходит ко мне.
Он снова близко-близко. Серые глаза темнеют. Его ведет от этой близости. Меня тоже.
В прошлом всегда хватало одного прикосновения, взгляда, поцелуя, чтобы вспыхнуть как спичка. Хватало не только мне, но и Макару. Страсть между нами играла так, что обжечься можно. Мне нравилось.
Ее остатки до сих пор вспыхивают. И это неправильно. Так не должно быть. Я не простила Макара. Ничего не забыла.
— Я же тебе всё сказала по этому поводу, — стараюсь говорить уверенно, неосознанно пытаюсь скопировать бескомпромиссность Макара.
А у самой сердце на вылет.
— Сказала, — соглашается он и слегка прищуривается. — Без твоей близости крышу сносит, Айка.
Хочу что-то возразить, но тут же сжимаю губы.
Макар медлит, затем делает еще один шаг ко мне, почти вжимает в стену своим телом. Чувствую, как снова начинаю дрожать.
В мыслях прокручиваю как мантру: не прощу, не прощу, не прощу!
Я тяжело дышу. Макар тоже. Смотрим друг другу в глаза. Молчим, но всё равно искрит.
Макар срывается первым. Сдавливает пальцами мою талию, тянет полотенце вниз и впивается жадным поцелуем.
До сих пор держу губы сомкнутыми. Кровь стучит в висках. Горячая тяжесть внизу живота продолжает шириться.
Я тоже скучаю. Очень скучаю. Но всё равно выставляю руки вперед, чувствую под ним твердость широкой мужской груди. Макар не сдается. Напирает.
Он возбужден. Он хочет. Он на грани. Я это чувствую, потому что со мной происходит всё то же самое. Кажется, что даже дышим одним глотком воздуха на двоих.
Макар ласкает меня, сминает полотенце, оно окончательно соскальзывает вниз. Теперь прикосновения кажутся совсем другими и моя реакция другая — острая, волнующая.
Поддаюсь натиску. Расслабляю губы, и Макар это чувствует. Крепче прижимает к себе и целует-целует-целует.
Глава 16.
— Хватит, — говорю тихо, почти задыхаюсь, но иначе нельзя. — Отпусти. Мне противно. Мне противны твои поцелуи.
Снова упираюсь ладонями в грудь, отталкиваю со всей силы. На секунду кажется, что Макар не отступится. Продолжит. Но когда слышит мои последние слова, всё же нехотя отпускает. Смотрит на меня, а затем разочарованно вздыхает.
Верит.
На самом деле, я с ума схожу от этой близости, жара и натиска. Но лгу. И эта ложь неожиданно оказывается убедительной…
Я прокручиваю этот эпизод у себя в голове, пока время от времени поглядываю на смартфон. Боюсь пропустить звонок от Ларисы. Знаю, что она на отлично справляется со своими обязанностями. Да и сама реже уже дергаюсь, когда оставляю Лику дома. Но всё равно держу руку на пульсе.
Вижу в списке звонков контакт Эли. Мы накануне моей поездки в ТЦ немного поболтали. Подруга предложила мне свою компанию для шоппинга. Я деликатно отказалась. Причина моего отказа заключается не в обиде, которую я уже почти толком и не держу на Элю. Просто сегодня мне хочется побыть наедине с собой.
Пока неспешно прохаживаюсь между рядами с детской одеждой, снова возвращаюсь мыслями к поцелую с Макаром. Снова чувствую мурашки по всему телу.
Отвлекаюсь, рассматриваю красивые повседневные платьица. Для Лики они еще слишком велики, но, а что, если прикупить на будущее? Решаюсь рискнуть и продолжаю дальше изучать ассортимент.
Назойливые мысли о Макаре снова возвращаются, как морской прибой, который то накатывает на берег, то обнажает его. И это только полбеды.
Хуже всего то, что я ничего не могу сделать с собственной реакцией, чувствами. Стоит только на секунду закрыть глаза, и я снова вижу перед собой Макара. Слышу его жаркий шепот, неровное дыхание, чувствую губы на своей коже. Чувствую, как пальцы крепко сжимают мою талию, скользят ниже и…
Нет.
Всё то же самое Макар делал и с Софией. От одной мысли, что он так же, как и мне, словно в полубреду признавался в желании, в том, что соскучился, становится больно. Непередаваемо. Словно кто-то придавил каменной плитой грудную клетку.
Думала, что со временем станет легче. Не стало. Совсем.
Я блокирую эту боль. Отвлекаюсь. Но это не значит, что ее нет. Она есть. Она всё еще живет во мне.