Ни черта не получается.
Я не готова. И не уверена, что вообще когда-либо буду готовой.
Суечусь. Сильно кусаю губы. Пытаюсь что-то придумать, но все мысли расползаются по разным углам сознания. Паника накатывает волнами: одна спокойная, другая уже со вспенившимся гребнем.
В конце концов, у меня дома гость. Олег не заслужил того, чтобы я его просто без объяснений выставила за порог. Это некрасиво. Неправильно.
А что правильно? Раньше с поисками ответа на этот вопрос было проще. А потом всё просто перевернулось верх-дном.
Иду на кухню, чтобы поставить чайник. Сердце всё еще панически сжимается, дрожь в теле то исчезает, то возвращается.
Макара еще нет рядом, а эмоции уже выкручивают меня так, что дыхание перехватывает. Этих эмоций очень много. Противоречий — не меньше.
Почему меня так же не может вести из стороны в сторону от присутствия Олега? Почему у него не удается ничего во мне зажечь? Почему я не могу ему в этом помочь? Это слишком нечестно!
Было чуть проще, когда я не видела Макара. Совесть молчала, потому что у меня не было сил ее слушать, я занималась нашей с Ликой новой жизнью. А теперь, когда Макар ворвался в нее, совесть тоже подала голос. И ревность за ней подкралась, и еще уйма различных мыслей и чувств.
— Всё в порядке? — спрашивает меня Олег, когда возникает на пороге кухни.
— Да. Да, всё отлично, — отвечаю слишком быстро и чуточку нервно. — Присаживайся. Я сейчас.
Возвращаюсь в коридор, хватаю телефон и принимаюсь печатать сообщение.
«Мы недавно заболели. Только сейчас идем на поправку. Давай в следующий раз, ладно?».
Не перечитываю. Сразу отправляю. Снова кусаю губы. Они уже болят, но я их не щажу.
Чувствую, что вся напряжена до предела. Не человек, а один сплошной оголенный нерв.
Лика резвится у себя в комнате. Радуется неожиданному подарку. У меня сердце в клочья. Моя малышка даже не подозревает о том, что натворили ее родители и что вообще сейчас происходит.
«Ты думаешь, я в это поверю?».
Не знаю, как это у Макара выходит, но даже его сообщения влияют на меня аномально сильно. Жмурюсь, как маленькая. Только вот ничего не проходит, когда я снова смотрю на экран смартфона.
Конечно, Макар мне не верит. А я не верю ему. Мы оба сделали всё, чтобы уничтожить доверие друг к другу. Но самое паршивое, что сейчас я честна с ним.
«Это правда. У Лики была температура. В саду от кого-то из детей заразилась. Давай просто перенесем встречу».
Пока пишу сообщение, приходиться несколько раз стирать и начинать всё заново. Пальцы не по тем буквам попадают.
Отправляю. Несколько секунд жду ответа, но его нет. Макар прочитал сообщение, но я не вижу, чтобы он что-то начал писать в ответ.
Молчание с его стороны выкручивает мои нервы похлеще, чем вся наша переписка в целом.
Слышу свист чайника и спешу к Олегу.
— Еще раз спасибо за заботу, — произношу первое, что приходит в голову, чтобы рассеять между нами молчание.
— Не за что. Мне несложно, — улыбается Олег.
— Тебе черный или зеленый?
— Давай черный.
Суечусь с чаем, параллельно стараюсь вернуть себе хоть какое-то подобие спокойствия.
Получается. Медленно, через силу, но получается.
Макар так больше ничего и не написал. Наверняка, рассердился.
Гоню мысли о бывшем муже и включаюсь в полноценный разговор с Олегом. Он рассказывает о том, как у него прошел день. Я слушаю. Рассказываю, как мы тут с Ликой боролись с температурой.
Угощаю чаем и достаю из холодильника кусочек вишневого пирога. Сама пекла. Боялась, что не получится, поэтому сделала совсем маленький. А он оказался очень даже вкусным.
— Просто пальчики оближешь, — хвалит Олег.
Я улыбаюсь. Мне нравится, когда моя еда приходится по вкусу. Думаю, если бы когда-то не пришла идея с цветочным бутиком, наверное, я попыталась бы открыть маленькую кондитерскую.
— Мамочка, когда кушать? — буквально влетает на кухню Лика со слоном в руках.
— Уже.
Я выключаю плиту.
— Ручки-ручки, — напоминает дочка.
— Да, надо помыть ручки. Идем. Я скамеечку убрала. Сейчас поставлю и помоешь.
Лика кивает, отдает своего нового друга Олегу и маленьким смерчем несется в ванную. Слышу, как тянет носиком насморк.
— Мы на секунду, — обращаюсь к Олегу и спешу вслед за дочкой.
Сначала разбираемся с насморком, затем идет мыть руки. Лика хочет быть самостоятельной, я ей не запрещаю. Только скамеечку пододвигаю поближе к раковине и включаю воду.