Нашествие ктум чаруд заставило Иньялу повзрослеть, сначала ее отец ушел на войну и так не вернулся, несколько месяцев спустя захватчики в авангарде с армией вурдалаков стояли у стен Варата. Она сполна повидала ужасы войны, то, как люди под воздействием мерзкого колдовства чарудов обращаются в плотоядных тварей.
Внутри храма Д'нек царила привычная атмосфера некой умиротворенности и покоя. Полутьма, освещаемая огнем десятками зажженных свечей, запах травяных и цветочных благовоний, мечущиеся в тенях духи. Первое время Иньяла до смерти боялась последних, как оказалось, потусторонние слуги Д'нек никогда не причиняли вреда живым. Коридор перед лекарским покоем был заполнен нуждающимися в исцелении асситами разных возрастов, присутствовало и несколько человек. Жрицы не откажут никому, включая последнего бедняка. Плату за оказанные услуги храм берет только с тех, у кого водятся лишние деньги. Обдирать нищих чревато неприятными последствиями со стороны Д'нек и ее слуг, боги вообще тщательно следят за подопечными, дабы не творили ничего лишнего.
Скорее всего, на этом и держится благополучие Восьмиградья. Асситские боги не в пример человеческим намного лучше дают о себе знать, и они не оставят смертных в час нужды. Весь пантеон выступит на защиту подлунного мира, как он делал это на протяжении целых эпох. Конечно, боги тоже неидеальны, они могут недолюбливать друг друга, даже порой враждовать, но в целом они заботятся о благе асситов.
— Иньяла, ты как раз мне нужна, — подошла к девушке старшая жрица Д'нек, в легком красном платье из льняной ткани, похожую одежду носило большинство служительниц храма. — Сегодня пришло много народа со злой кожей.
— Сколько?
— Тридцать шесть.
Иньяла издала страдальческий выдох.
— Справишься?
— Куда ж я денусь, Сшен? Конечно, справлюсь.
— Извини, в помощь дать никого не могу, остальные до сих пор занимаются рабочими с медного рудника.
— Как? Я думала, с ними днем закончите.
— Мы так и не определили, какая тварь на них напала, не знаем, что за яд и чем его лечить. Вот они и мучаются в лихорадке вторую ночь… бедные, — грустно произнесла Сшен. — Шестеро после рассвета к Шору отправились, четверо, когда солнца находились в зените, глядишь, к следующему закату потеряем всех.
— Печально слышать. А богине молились?
— Почему-то молчит, видно, дела есть более важные у нее.
Так для Иньялы началась очередная рабочая ночь, в отдельной комнате, заставленной горшками и сосудами с целебными составами, целительница принимала больных асситов. Сперва расспрос касаемо жалоб, после поверхностный и внутренний осмотр. Иньяла искала любые признаки злой кожи, если находила, с помощью простейшего заклинания магического зрения определяла этап недуга. Начальную стадию без метастаз вылечить легче всего, не приходится прибегать к магии — асситы за тысячелетия алхимических изысканий изобрели превосходные снадобья, уничтожающие опухоли. В случаях позднего обращения приходится весьма постараться, дабы ассит не отправился к вратам Утнора. Исцеляющее заклинание, которым Иньяла превосходна владела, даже в ее руках помогает через раз. Недаром Аккад, друг отца Иньялы, постоянно повторял: «Магия не является универсальным инструментов для решения проблем. Очень часто она подводит.»
На каждого больного у целительницы уходило около четверти звона, одни уходили из храма с надеждой на полное выздоровление, другим оставалось лишь дать совет насчет того, как облегчить страдания. Запущенный недуг в считанные месяцы доберется до жизненно важных органов: мозга, легких, сердца и убьет обреченного ассита. Жители Восьмиградья издревле обречены страдать от солнечного проклятья, никогда не угадаешь, кого оно заберет следующим. Каждый третий ассит умирает не от старости, а от прогрессирующей злой кожи или похожих поражений других частей тела.
У людей это тоже встречается, но не так часто и развивается намного медленнее. Почему боги никак не исправят положение? Слова Аккада сущая правда — магия, даже божественная, не в состоянии решить все проблемы, у нее есть пределы и ограничения.
— Иньяла! — на пороге лекарской появилась встревоженная служительница храма. — У нас тут в покое маг из портала вывалился, просил тебя привести.
— Кто?
— Не знаю, но выглядит он скверно. Будто в чане кипящей воды обварился. У него еще на лице… как вы ее называете, точно, борода.
— Аккад! — резко подскочила Иньяла. — Закончи тут с перевязкой, я быстро.
— Конечно.
Оставив больного на попечение асситской жрицы, Иньяла спешным шагом направилась в лекарский покой. Там на соломенной лежанке у входа расположился человек в ободранных остатках богатой одежды. Можно было узнать только кожаные сапоги и полотняные штаны, хотя выглядели они словно отсырели и прогнили. Из под клочьев плаща и рубахи проглядывала покрывшаяся сплошными волдырями, черными струпьями кожа. Некогда густая черная борода и волосы на голове по большей части выпали, остались лишь отдельные клочки растительности. Состояние откровенно ужасное — без лечения его смерть вопрос пары дней. Дядя Аккад, как с детства привыкла называть его Иньяла, дружил с ее отцом, а после гибели того на войне взял опеку над дочкой купца. Девушка мало знала о том, чем занимался и продолжает заниматься маг, наверняка чем-то серьезным, раз вел дела с наместником провинции. В любом случае Аккад вытащил Иньялу из осажденного Варата, вместе они с двадцатью тысячами человек прошли через магические врата в другой мир.
— Что произошло? На тебе места живого нет! — Иньяла присела на лежанку возле мага. — Дай я тебе помогу.
Маг схватил Иньялу за руку, не дав сделать нужный жест для вызова магии.
— Прибереги силы для других. Я не жилец.
— Что ты такое говоришь!
— Послушай сюда, девочка моя, — твердо отрезал Аккад. — Ктум чаруд пришли и сюда в Восьмигадье. Я едва улизнул от них.
Слова мага были для Иньялы подобны вылитому ведру ледяной воды на голову. Вдоль спины пробежали мурашки, то, что она видела и пережила, не пожелаешь никакому врагу.
«Нет, невозможно… Все осталось позади в старом мире, они не могли найти нас!»
— Ты бредишь, дядя, — Иньяла отказывалась верить человеку, ставшему для нее вторым отцом. — Боль затуманила твой рассудок, сейчас я дам тебе настойку иимы, поспишь и тебе станет легче. Потом и поговорим.
— Я нахожусь в трезвом уме и знаю, о чем говорю. Чаруды здесь, они пришли вслед за нами. Треть звона назад я лицом к лицу бился с их ведуном и, величайшему сожалению, не преуспел.
Иньяла про себя прочитала заклинание магического зрения и осмотрела Аккада. Вместо здорового синего свечения в теле пестрели фиолетовые оттенки, местами переросшие в черные — верный признак отказа внутренних органов. Пошли в разнос печень, почки, функции кроветворения скоро начнутся проблемы с дыханием, сердцебиением. Повреждения необратимы, только божественное вмешательство способно если не спасти, то существенно отсрочить конец. Но богини тут не было.
— Поглоти их преисподняя… — на глазах Иньялы выступили слезы. Она теряет последнего близкого человека, еще тяжелее осознавать собственное бессилие помочь ему.
— Не плачь, милая, все мы окажемся там рано или поздно. Сейчас ты должна думать о себе в первую очередь. Война не заканчивалась, она продолжается и ни нам, ни асситам в ней не победить. Правители трех Великих Городов уже знают об угрозе, скоро весть дойдет и до Морна.
Иньяла опустила голову.
— Я могу тебе чем-то помочь?
— Выживи, большего не прошу. Когда мои люди придут к тебе, не задавай вопросов, просто делай, как они говорят. Я оставил для них особые распоряжения на подобный случай.