– Я убежден в том, что люди имеют право на лучшее, не просто имеют, а обязательно получат другой мир, в котором не будет того, о чем вы мне только что говорили – начал Егор, но Возков вмешавшись, произнес: – То, о чем я говорил, что ненормального в моих словах? Ничего никому не должно даваться просто так. Я говорил о терпении и стремлении, о преодолении.
– Говорили, но имели ввиду другое, вы подразумевали шанс, счастливое стечение обстоятельств, для человека из нищенской среды, которому посчастливилось, которому, возможно, была дана некая частичка таланта, и не более того – настаивал на своём Егор.
– Продолжайте, я послушаю вас господин пророк – улыбнулся Возков и тут же подумал: нужно рассказать Владу об этом человеке, лучше показать, чтобы Влад понял к чему приводит пустота, праздность и нежелание осознать важность соблюдения норм и правил. Пусть Влад увидит, насколько жалок этот человек, и насколько справедливы слова отца, которых ему не хочется принимать.
– Другая дорога возможна, она могла бы случиться, но даже стань она успехом, то всё равно значение сего лишь узенькая полоска, лишь замшелый мирок, возведенный одним человеком, для одного человека. С заборами и стенами, через которые не только массивные двери, но и пропуска, но и определители, по принципу, свой, чужой. Скучно, пошло и беспросветно. Какой здравомыслящий человек захочет променять опьянение свободы, равенства, братства, на вот это, на кусочек замкнутого, мрачного пространства, за которым ничего, окромя того, что я, мне, моё.
Егор, закончив говорить, открыто посмотрел на Возкова, который находился прямо перед ним, смотрел, выражая полное непонимание.
– А вы Егор Евгеньевич здоровы психически? На днях вам предстоит пройти экспертизу, и я сейчас стал сомневаться. Может, всё это всего лишь бред умалишенного человека. А как иначе, слушая вас, у меня складывается именно такое ощущение. Впрочем, дела это не меняет. Так или иначе, вы одинаково опасны для общества. Лучше скажите, наверное, в последний раз по-хорошему прошу: где находятся черновики вашего бредового учения?
– Я здоров, я отдаю отчёт в своих словах. И я честно вам говорю, что уничтожил все черновые варианты, и еще, я не писал учения, я написал книгу. Вы понимаете разницу? – глянув на настенные часы, произнес Егор.
Время подходило к двум часам дня. На улице ничего не изменилось, было так же пасмурно, было сыро, но и это радовало Егора. Возможность видеть обычный пейзаж через окно – это была великая радость, пьянящий глоток воздуха, поэтому попадая в кабинет следователя, у Егора первые минуты начинала кружиться голова, мелькало в глазах. Мысли о том, что всё это очень скоро станет невозможным сильно пугали, заставляя испытывать что-то схожее с ощущением близкой бесполезной истерики…
… И всё же, какая поразительная природа авторства. Всего лишь отрезок времени, в нем лист бумаги, в нем карандаш, в нем ты сам. А дальше минута за минутой, погружение глубже, еще глубже. Не заметил, как лист бумаги перестал быть как таковым, он превратился в огромный мир. Там есть ты, там нет тебя. И почему, откуда такое сильное ощущение: всё это не имеет никакого отношения к тому, что виделось полчаса назад, к тому, что задумывалось вчера. Вот от этого становится не по себе. Ну, почему, и какая магия определяет течение, вовлекая в пространство своего мира. Я управляю процессом или он играет со мной. Играет с тобой, с листком бумаги, с карандашом, со сгустившимся за окнами вечером.
Авторство и вера во что-то большее. Вопрос как часть ответа. Всегда и всюду. Авторство подвластно тебе. Авторство, не имеющее к тебе никакого отношения, живущее своей жизнью, находящееся рядом с тобой, но не являющееся частью твоего существа. От этого бежать, не знать, не планировать. Для этого, принимать, участвовать. Всего лишь зная: дорога одна, цель едина.
Авторство – это то, что вокруг и всюду. Автор – это ты вовлеченный в действие, не всегда тобой определенное.
… – Мне нет особой разницы, мне куда важнее смысл содержания, а как это правильно назвать, то здесь всё просто, и определяется как антигосударственная деятельность. Кстати, я напомнил вам Егор Евгеньевич о том, что нужно добровольно указать местонахождение вашего произведения. Не просто так, а чтобы вам же помочь. Да, не стоит удивляться. Я не самый отпетый злодей, в уже хорошо вам знакомом ведомстве, скорее, напротив. Хочу сказать, что ваши соратники уже дали немало показаний на эту тему, и очень скоро опасный объект будет ликвидирован. Так же нами были приняты меры для того, чтобы за это время не появилось еще отпечатанных копий. Так что, только добрая воля, поверьте, это много значит – высказавшись, Возков вернулся за своё рабочее место.