– А что, разве такой вариант невозможен – несколько обиженно произнес Феликс.
– Возможно, но тогда отец должен постареть на много, много лет – реальный аргумент прозвучал из уст Влада.
– Почему? – не сдавался Феликс, а автомобиль вместе с водителем и генералом, не замечая мальчишек, покинул территорию двора.
– Что почему? Ну, чтобы стать генералом в будущем, нужно до этого дожить, а значит стать старше. Если мы в будущем, то нам с тобой должно быть лет по двадцать пять – попытался объяснить Влад.
– А если здесь время двигается с другой скоростью. У нас час – это шестьдесят минут, а здесь, быть может, тридцать – гнул своё Феликс.
– Ладно, позже всё выясним, а теперь нужно назад. Мы, кажется, уже больше двух часов на запретной территории. Еще, если время, как ты говоришь, идет иначе, то вдруг закроют двери в здание этого университета – произнес Влад.
Феликс сделал округленные глаза, ему представилось: что тогда может произойти.
– Института – произнес Феликс, спустя несколько секунд.
Влад не понял друга, поэтому переспросил: – Что это такое, институт?
– Там на табличке было написано – ответил Феликс.
– Институт, так институт, пойдем – осмотревшись по сторонам, произнес Влад.
Вокруг них никого не было. Мальчишки покинули дворовую площадку, вышли на одну из оживленных улиц и, не сбавляя темпа, последовали навстречу зданию, где размещался университет или институт.
4
“Двигайтесь, достигайте, играйте, фантазируйте, огорчайтесь, наплюйте, забудьте, уйдите, – сдохните, в конце концов”
Странная надпись, разместившись на большом рекламном щите, врезалась в воображение, переливаясь неестественным разноцветьем.
Обычно, подобные элементы содержат куда более позитивную информацию. Очень часто глупую, навязчивую, и это сейчас, о тех моментах, когда дело не касается рекламы. Бывает, что набор банальных нравоучений. Для кого? Для них всех, ведь им необходима мусорная подпитка. Всё одно ведь не заметят и не задумаются. Глянут, пройдут или проедут мимо, и ничего, и сплошная пустота. Фоновый прием, но исправно работает, на другом уровне, заполняя множество пустых ячеек, в наполовину атрофированном мозге. Не могут клеточки оставаться порожними, содержание обязательно. И пусть, и очень хорошо, даже есть какое-то время. Но беда в том, что его немного. Реанимировать можно, если не тянуть.
Выкинуть мусор. Разместить что-то сносное и полезное, попробовать анализировать, запомнить. Но не станут. Умрут ячейки, исчезнет возможность. Подумаешь, да и черт с ними, – их много. Только вот кого? Пустых клеток головного мозга или обладателей того, что называют мозгом.
Сложный вопрос, а неестественная надпись исчезла.
Влад продолжал оставаться на прежнем месте. Прошла воображаемая минута. Может, её не было, но за спиной появился яркий свет, разрезавший ровно напополам явившуюся без предупреждения темноту. Влад вздрогнул, обернулся и бросился бежать. За спиной возникло огромное количество автомобилей, которые ловили его тело своими фарами, которые громко сигналили, пытаясь звуком остановить бешенный темп…
… Страна нигде, страна никогда. Пространство удивительного бреда. Хочешь, путешествуй, осматривая кем-то оставленную, в огромном количестве, ненужность. Хочешь, присоединяйся, делай то же самое. Не стоит стесняться, всё очень просто. И главное, не задумываться. Не нужно сопоставлять. В этой необыкновенной стране так не принято. А объем, он огромен. И всё пустое, всё безликое, всё то, что тебе и нужно. Значит, смелее. Оставляй свой след, любуйся собой. Ты этого достоин. Ты такой же, ты один из миллиона, ты часть порожней относительности. В этой волшебной стране, которая негде, которая никогда, которая современное авторство. Где разница лишь в заумном виде, в уверенной и наглой позе, в количестве денег на рекламу.
Мне надоели перечисления, они излишни и бесполезны, они часть всеобщей относительности…
Влад, ощущая прилив страха, оказался в просторном и совершенно пустом здании, где гуляло эхо, от его осторожных шагов, от быстрого стука разгоряченного пульса, даже спертая одышка и та кратно усилилась, поднимаясь к высоченным потолкам, теряясь в пыльном, тяжелом безмолвии. Огромный, казавшийся бесконечным, коридор. Неестественные своей несовременностью колонны по обе стороны, и большие, доходящие до самого потолка, окна. В глубине, в неясном отдалении, там, где плохо различимой тенью виднеется широченная лестница, там, где застыли еще не наступившие мгновения, и там те, кто позвал сюда. Сделал так, чтобы он Влад оказался здесь, сгорая от страха и странного нетерпения. Нужно идти, но не спешить. Бежать нельзя категорически. Откуда это? Призрачная хрупкость, как тонкое стекло, как замок из песка. На миг, на шаг, на вздох. Чуть-чуть не так, раздавит несуществующая сущность, вернет к настольным часам, в тишине десятиметровой комнаты.