– Придется повесить маму, чтобы создать видимость самоубийства. Хотя нет, она должна быть с веревкой на шее, но при этом на полу. Злоумышленник душил её. Она умерла раньше, не выдержало сердце. Ровно так, как и было. Только тебя здесь быть не должно – произнес Егор.
–А ты, как же ты? – прошептала Лена.
– Я? Я в психиатрической больнице, у меня самое лучшее, в истории преступлений, алиби – улыбнулся Егор.
– А я, я же должна была слышать. Мне нужно, чтобы меня не было дома – нервничая, говорила Лена.
– Ничего страшного. Ты же пошла проводить маму до рынка. Если никто не видел, что ты вернулась раньше – начал Егор, выразительно посмотрев на Лену.
– Я вышла подышать свежим воздухом, а не проводить Наталью Владимировну. Как я передвигаюсь известно всем, а возвращаясь, я никого не встретила, но меня могли видеть из окна – пояснила и предположила Лена.
– Риск большой – произнес Егор.
– Ударь меня по лицу, сильно ударь – неожиданно произнесла Лена.
– Ты думаешь – промычал Егор.
– Я инвалид, слабая никому ненужная баба, которая потеряла сознание – боясь собственных слов, говорила Лена.
– Я себе не смогу простить – произнес Егор, и тут же резко развернувшись, со всей силой ударил Лену в лицо. Лена упала на пол, свалив своим телом сразу два стула. Егор испугался, Лена, действительно, потеряла сознание, и Егору пришлось потратить какое-то время, чтобы привести подругу в чувства.
– Извини – шептал Егор.
– Всё хорошо, а теперь уходи – пытаясь улыбнуться, чувствуя сильное головокружение, произнесла Лена.
“Она разделила рукопись на две части Лариса Евгеньевна и Людмила Алексеевна, но и это еще не всё. Нужно навестить одного старого друга, очень нужно” – думал Егор, нарочно остановившись посередине двора, чтобы как можно больше людей смогли его увидеть.
5
Странной и непредсказуемой бывает человеческая судьба. Андрей Дмитриевич Кондрашов, к этому времени, стал преуспевающим бизнесменом, но, на свою беду, любил район своего детства и юности. Поэтому, выкупил полный двухэтажный особняк, в котором когда-то было восемь квартир, одной из которых была его квартира, квартира его родителей. Теперь вновь вместо восьми, была одна квартира, так, как и было прежде, в те времена, которые Кондрашов, будучи нищим студентом, ненавидел, а сейчас боготворил всем существом, посещая близко расположенную церковь. Имел большую семью, но, как на зло, в этот день дома был один, если не считать пожилой служанки.
В дверь раздался звонок.
– Я сам открою – произнес Кондрашов, обратившись к служанке, которая незамедлительно бросилась к двери.
– Не ожидал – произнес Егор.
– Кто вы? – раздражено спросил Кондрашов, полагая, что перед ним предстал один из местных пьянчуг.
– Не узнал, но неудивительно. Сколько лет, сколько зим – иронично произнес Егор, Кондрашов хотел быстро закрыть дверь, но Егор помешал ему, всунув ногу между дверью и дверной коробкой.
– Что вам нужно? Вы хотите, чтобы я вызвал полицию – всё более нервничая, выкрикнул Кондрашов.
– Зачем полицию? Лучше сразу сотрудников управления государственной безопасности. Вы же хорошо знакомы, и нет сомнения, что еще остались телефонные номера необходимых людей – голос Егор наливался металлом, до Кондрашова смутно что-то начало доходить, а Егор резким движением, отпихнув растерянного Кондрашова, оказался внутри роскошного особняка.
– Нет, этого не может быть. Я не сошел с ума – отступая внутрь, бурчал Кондрашов.
– Почему бы и нет, сойти с ума совсем несложно, и не всегда для этого требуется специальная инъекция – говорил Егор.
Тень зловещего непонимания, невозможного сумрака, накрыло побледневшее лицо Кондрашова.
– Егор? – вопросительно произнес Кондрашов.
– Он самый, или ты думал, что от меня, что от прошлого так просто сможешь избавиться – ответил Егор.
– Я не думал, я не ожидал. Ты мог бы сразу представиться, и я бы…
Егор не дал Кондрашову договорить.
– И что бы тогда? Обрадовался моему появлению или более незаметно попытался вытащить оружие из верхней полочки стола.
В этот момент они уже находились в гостиной первого этажа, которая располагалась сразу за пространством небольшой прихожей, часть которой занимали сразу две лестницы, одна справа, другая слева. Кондрашов прижался к массивному письменному столу, его правая рука сейчас находилась в районе той самой верхней полочки.
– Ты полагаешь, что меня можно просто взять и застрелить – дьявольская улыбка озарила лицо Егора.
– Зачем я тебе? Скажи, и я сделаю всё, что ты захочешь – произнес Кондрашов.