В часть я прибыл счастливым. Роман я написал, так что теперь можно было заняться и войной. Я позабыл о параграфах и пентаметрах, сравнениях и силлогизмах. У меня было звание первого лейтенанта, у меня был приказ отправляться за океан, и тут издатели написали мне, что они уже давно не получали столь оригинальной рукописи, как мой «Романтический эгоист», но издать ее они не смогут! Произведение было сырым, да еще и ничем не кончалось.
Через полгода после этого я прибыл в Нью-Йорк и обошел семь редакций городских газет, везде предлагая себя в качестве репортера. Мне только что исполнилось двадцать два, война окончилась, и днем я собирался выслеживать убийц, а по вечерам писать рассказы. Но газеты не нуждались в моих услугах! Ко мне отправляли мальчишек-посыльных с сообщением, что в моих услугах нет необходимости. Видимо, все принимали окончательное и бесповоротное решение о том, что я совершенно не гожусь на должность репортера, просто взглянув на мое имя на визитке.
Так что я устроился на должность копирайтера за девяносто долларов в месяц и принялся сочинять рекламные слоганы, помогавшие скоротать томительные часы в вагоне пригородного трамвая. А после работы я писал рассказы – с марта по июнь. Всего я написал девятнадцать штук; самый короткий был создан за полтора часа, самый длинный – за три дня. Редакции не хотели их покупать, никто не присылал мне даже отказов с критическим разбором. По всему периметру моей комнаты было пришпилено к стене сто двадцать два обезличенных отказа в приеме рукописей. Я писал сценарии фильмов, писал тексты песен. Я писал сложные планы рекламных компаний. Я писал стихи. Я писал юморески. В конце июня мне удалось пристроить один рассказ, и я получил за него тридцать долларов.
Четвертого июля, с чувством полнейшего отвращения к самому себе и всем редакторам на свете, я приехал в Сент-Пол и сообщил семье и друзьям, что уволился с работы и прибыл домой, чтобы писать роман. Все вежливо кивали, тут же переводили разговор на что-то другое и старались говорить со мной как можно более мягко. Но на этот раз я был уверен в том, что делаю. У меня в голове наконец-то был целый роман, и два жарких летних месяца подряд я сочинял, редактировал и сокращал. Пятнадцатого сентября я получил экспресс-почтой письмо о том, что роман «По эту сторону рая» принят издательством!
За следующие два месяца я написал восемь рассказов и продал в журналы девять. Девятый купил у меня тот самый журнал, который отверг его четыре месяца назад. Затем, в ноябре, я продал свой первый рассказ журналу «Сатердей ивнинг пост». К февралю они купили у меня уже полдюжины рассказов. Затем вышел в свет мой роман. Затем я женился. А теперь вот провожу время, раздумывая, как же это так все вышло.
Говоря словами бессмертного Юлия Цезаря: «Вот и все, и больше ничего».
Цент на двоих
Маме, совсем некстати
Содержание
Мои последние эмансипе
Это рассказ о Юге, действие происходит в маленьком городке Тарлтон, в штате Джорджия. У меня наблюдается глубокая привязанность к Тарлтону, но стоит мне только написать о нем рассказ, как сразу же со всего Юга начинают сыпаться письма, совершенно недвусмысленно меня осуждающие. И «Лоботряс», опубликованный в «Метрополитен», собрал эти укоризненные отзывы сполна.
Рассказ был написан при странных обстоятельствах, вскоре после того, как был опубликован мой первый роман; более того, это был первый рассказ, написанный мною в соавторстве. Обнаружив, что мне никак не удается описать сцену игры в кости, я обратился за помощью к своей жене, которая, будучи родом с Юга, предположительно является одним из наиболее авторитетных экспертов по технике и терминологии этого популярного и приятного способа времяпрепровождения.
Думаю, что из всех моих рассказов именно этот родился легче остальных и доставил мне больше всего удовольствия. Что касается вложенного в него труда, то писался он в Новом Орлеане, за сутки, с целью покупки платиновых наручных часов с бриллиантами, стоивших шестьсот долларов. Я начал в семь утра и закончил в два часа ночи. Рассказ был опубликован в еженедельнике «Сатердей ивнинг пост» в 1920-м и в том же году был включен в ежегодный сборник «Памяти О. Генри». В этом сборнике он понравился мне меньше всех.
Ну а больше всего мне нравится в нем то, что все, что касается верблюда, чистая правда. Честно говоря, я все еще связан словом чести, данным джентльмену, о котором идет речь в рассказе: я пообещал, что на следующий карнавал обязательно пойду с ним в качестве задней половины верблюда. Такова цена права быть его летописцем!