Выданное задание и рекомендации по его исполнению больше всего подходили не канадскому скотоводу и не хозяину пивного бара Генри Хатерворду, а сотруднику Центророзыска и фартовому вору Москвы Кубе, но этого его команда не могла себе представить даже во сне.
— Я с новичком слежу за испанцами. Сигналом к окончанию сделки и отсутствию у нас времени на выбор способа проведения операции может послужить их появление в банке. Такие сделки обычно проводятся за наличные, и в них всегда присутствует джентльменское соглашение, так что встреча с представителем фирмы тоже будет обязательно.
— Так может, ограбить его после выхода из банка? — вновь не выдержал Франц. — Нет денег, значит, нет и товара. Желающие поживиться есть всегда, уверен, что этот город ничем не отличается от любого другого. Пусть грешат на местных уголовников.
— Я думал над этим вариантом, но у нас не получится, — твердо проговорил Василий. — За деньгами в банк обязательно поедут все четверо.
Нападение придется осуществлять прямо перед банком, мы ведь не знаем, каким путем и куда они поедут после получения денег. В банке есть вооруженная охрана, возможно, есть оружие и у испанцев. Устраивать перестрелку на многолюдной улице города мы не будем. Нам нужен гарантированный успех и не нужно никаких потерь.
Сейчас отправляйтесь отдыхать, а завтра работаем по плану. Результаты ваших контактов доложите утром.
Франц сел на заднее сидение машины и захлопнул за собой дверцу.
— Выкладывай, что у тебя интересного, — Василий повернулся к нему с водительского сидения.
— Ничего, сэр. Интересующей нас информации получить не удалось. Молодежь веселится, прославляет Гитлера и Великую Германию. Людей в возрасте мало. В пивной не задерживаются, на контакт не идут. Выпьют кружку-другую и на выход, — и, будто оправдываясь в отсутствии у него полезных сведений, Франц добавил: — У Марвина тоже пусто.
— Старики смотрят на мир другими глазами и понимают, что особенно радоваться нечему. Гитлер только набирает силу, и многие уже начинают понимать, куда он ее направит, — Василий, немного помолчав, ободряюще улыбнулся Францу. — Не переживай. Мы работаем в команде, что-нибудь и у тебя появится. Нам нужен каждый.
— У Дорна и Гренча вроде что-то есть, но они ничего не рассказывали.
— Давай сюда обоих.
Парень покинул салон, и через минуту в машину сели представительный, неторопливый, обстоятельный сорокалетний Дорн и живой тридцатилетний весельчак и пройдоха Гренч.
— Доброе утро, парни, — поприветствовал мужчин Василий. — Выкладывайте, что накопали.
— У меня кое-что есть, сэр, — начал первым Гренч. — Зацепил парня из охраны завода. Зовут Карличек, он чех. Вчера утром часов в десять я зашел в бар недалеко от проходной завода, посмотреть обстановку, пообщаться с барменом. Смотрю — за стойкой сидит молодой парнишка, лет двадцати пяти. Перед ним стакан с их отвратительной сливовицей и, судя по всему, уже не первый. Сразу видно, горе у человека, не от радости с утра лечится. Видок как на похоронах. Заказал я стаканчик и говорю вслух сам себе: «Да пошли они все к черту». Лицо злое делаю, желваками играю. Получается, друзья мы по несчастью, у меня неприятности, у него горе. Выпиваю, требую повторить и тут как бы случайно замечаю соседа.
— Гренч, — остановил словесный поток рассказчика Василий, — ведро твоими слезами уже полное. Расскажи, чего мы не знаем.