Алексей забрался в искорёженный фюзеляж и начал открывать сумки. Это в больших аэропортах сумки и чемоданы заматывают плёнкой, а здесь открыл молнию на сумке – и ищи. Неприятно, конечно, как будто в замочную скважину за соседями подглядывает.
Алексей аккуратно осмотрел первую сумку, но ничего путного не обнаружил. Так же всё уложил, застегнул молнию. Отщелкнул оба замка на чемодане, явно видавшем виды, нашёл свитер грубой вязки, толстый – по размеру должен Наталье подойти.
– Наталья, иди сюда.
Женщина подошла, ёжась от утренней прохлады.
– Примерь.
– Ты что, по чужим вещам шаришь? Мародёр!
– Я же не для себя, для тебя… Снова хочешь мёрзнуть?
– Ни за что не надену! – Она развернулась и пошла к хвосту самолёта.
Ну вот, хотел как лучше, а получилось, как всегда. Всё-таки премьер Черномырдин был неиссякаемым источником перлов, пошедших в народ.
Свитер он отложил в сторону. Одумается к вечеру Наталья, наденет.
Ещё в одной сумке лежали бухгалтерские бумаги, женское бельё – он уложил всё назад.
А вот следующий чемодан порадовал: он был битком набит слегка посоленной и завёрнутой в промасленную бумагу рыбой. Да не какой-нибудь, а чавычей. Хороша рыбка! Такую приготовить к столу – царское угощение! Только покоптить бы её. Но если на костре испечь, тоже неплохо будет. И, что для них сейчас важно, она не испортится неделю-две. Конечно, столько оставаться у самолёта он не собирался, но знать, что есть стратегический запас, полезно, да и уверенность внушает.
Дальше искать он не стал. На часах и так уже восемь, а он пока костёр разведёт да рыбу пожарит – дай бог в десять позавтракать. Тушки были потрошёные и все одинакового размера, в локоть. Алексей выбрал две и понёс их к веткам для костра. Заодно захватил газетный лист, который валялся в салоне. Бумага вспыхнула быстро, ветки и сучья чадили, но понемногу разгорелись. Дымили сначала сильно.
Тем временем Алексей насадил рыбу на прутики. Шампуры бы, да где же их взять?
Ветки прогорели быстро, а сучья ещё горели.
Алексей сбегал в лес, наломал от сухостоин веток и подбросил в костёр. Эх, топорик бы сюда – хоть маленький, туристический!
Потом он жарил рыбу. Воткнув две рогулины в землю, вертел рыбу над огнём.
Через десять минут по округе пошёл просто восхитительный запах. Или он так сильно хотел есть?
Наталья выглянула из своего убежища, потянула носом, потом подошла.
– Это что?
– Чавыча. Сейчас дожарю, завтракать будем.
– Кофейку бы с круассанами. – Наталья потянулась.
– Перебьёшься. А не хочешь, так я и сам съем.
Есть в одиночку Алексей, конечно же, не собирался. Он мужчина, добытчик, должен о семье заботиться. Наталья не семья, но в их теперешнем положении он единственный кормилец.
Когда Алексей решил, что рыба готова, он уложил её на лист лопуха и, слегка фиглярничая, изобразил из себя официанта столичного ресторана:
– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!
Наталья протянула руку к рыбе, но тут же была остановлена его возгласом:
– А руки мыла? Нам только дизентерии не хватает.
– Мыла всё равно нет. – Она пожала плечами. – Подожди-ка, ведь ручей недалеко.
Торопиться было некуда. Всё равно рыба только с огня, горячая – в рот не возьмёшь.
Они оба прошли к ручью, умылись.
Когда уселись за импровизированный «стол» и приступили к завтраку, Алексею показалось, что вкуснее рыбы он в жизни не ел. Да и Наталья уписывала рыбу за обе щёки. Костей в ней было мало, мясо красное, как у лосося. Ужарилась, конечно, но в желудке появилось приятное ощущение сытости.
– Ох и вкусная! Никакое суши не сравнится!
– Где ты только слов таких набралась? Не русская это еда, глисты от неё.
– Фу, от тебя только гадости услышишь.
– А от тебя спасибо не дождёшься!
Наталья слегка покраснела. Надо же, журналистка, по определению циник, да ещё столичная штучка… На Лёхин взгляд, в обеих столицах стыдиться разучились. Нагловаты, нахраписты, считают себя пупом земли, а за Кольцевой дорогой – ну глухая провинция.
Наевшись, Алексей улёгся на брезент. Всё равно делать нечего, хоть как-то время скоротать.
Тучи понемногу разнесло ветром, показалось солнце и стало теплее.
Наталья побродила и уселась рядом.
– Расскажи о себе.
– Терехин Алексей Иванович, двадцать шесть лет, не женат, квартиры нет – снимаю. Что ещё интересует?
– Ты прямо как в отделе кадров! Подвинься, – Наталья улеглась рядом.
Незаметно оба уснули – ведь из-за сырости и утренней прохлады вынуждены были подняться рано. Сибирь – не благословенные Сочи.