Возвращаясь к наивной политике «условных большевиков», по капризу истории подвизавшихся на Уолл-Стрит, замечу, что именно она принесла свои плоды в Германии. Она же поддерживала коммунистическую партию, благодаря чему последняя добилась на выборах в 1930 г. потрясающих результатов. Впрочем, после громкой победы акции коммунистов значительно упали, поскольку их интернационализм был шит белыми, или, лучше сказать, – золотыми нитями тех же условных космополитов. Стороны в который раз были разведены, после чего к середине 1930 гг. предельно ясно обозначились средства и цели дальнейшей борьбы. Годы Великой Депрессии, прочистив мозги многим, помогли уяснить думающим людям опасность «финансового интернационала», которым (это тоже не было тайной для знающих людей) заправляли банкиры «космополитической мысли» с теми же, неувядающими в веках золотыми прядями на висках. Именно эта наднациональная организация повсеместно в мире организовывала жёсткий заслон всякому национальному движению. Уже упоминавшиеся средства варьировались в зависимости от места их применения. В одном случае это было финансирование левых и национал-социалистических «рабочих» партий, в другом – профсоюзных организаций, которые скоро попали под жёсткую опёку имперски ориентируемых штурмовых отрядов. И здесь деньги являлись надёжным индикатором политических событий, наиболее впечатляющим из которых был рост международного национального движения.
К тому времени финансовый клан Морганов дышал на ладан. Пытаясь следовать в фарватере «партийной» финансовой и экономической политики, он для обретения второго дыхания вошёл в контакт с промышленной мощью компаний Генри Форда и некоторыми деловыми кругами Великобритании. Однако последняя в сентябре 1931 г. отказалась от золотого стандарта (тем самым сознательно разрушив международную систему платежей) и полностью прекратила финансовые вливания Веймарской республике. Получив от ворот поворот, наиболее крутые приверженцы английского истэблишмента решили пойти «другим путём», не останавливаясь перед поиском «сильной личности» с тем, чтобы наделить её сверхполномочиями. Личность уже была. Вопрос был в том, чтобы умело привлечь её к делу.
Осенью 1930 г. в США прибыл председатель Рейхсбанка Германии Ялмар Шахт для обсуждения со своими коллегами приход Гитлера к власти. Спустя год (11 октября 1931 г.) в Гарцбурге на совещании банкиров, деловой элиты, высшей аристократии и генералитета, Шахт довёл до сведения присутствующих мнение американцев о целесообразности установления в Германии власти фашистов. Финансовые кланы (клика Варбурга, Д. Шиффа и др.), внося свою лепту для прихода к власти Адольфа Гитлера, не прочь были контролировать и дальнейшую внешнюю политику фюрера. Это с самого начала не очень получалось, а потом и вовсе не получилось. Реально оценив международную обстановку в Европе (и, что важно, – экономические достижения в СССР) [27], Гитлер уверился в силе своей партии и политической перспективе её программы [28]. Придя к власти, он установил диктатуру, и, выйдя из-под внешнего контроля, остальной путь решил пройти сам…
Справедливости ради скажем, что последующая завоевательная политика фюрера, приведя к гибельному безумию II Мировой войны, не была плодом лишь его разгорячённого ума (и, как впоследствии выяснилось, – болезни Паркинсона, начавшейся в 1940 г.). «Безумию» предшествовала не столько диктатура, сколько общее положение дел в мире. К примеру, на другом его конце, Япония, экономически датируемая США, а потому легко угадывавшая желания патрона, – плела сети против СССР в Китае и Монголии. Промежуточная задача интеркапитала состояла в «растягивании» военных ресурсов СССР на огромные пространства, дабы ослабить способность сжатия их «в кулак». Общая стратегия состояла в подготовке политической и военной базы для борьбы с СССР на всех мыслимых фронтах. Глобальной же целью являлось устранение «большевистского государства» с политической арены в качестве потенциальной супердержавы.
Но, прежде чем делать далеко идущие и ко многому обязывающие выводы и заключения, рассмотрим в общих чертах политическое пространство Западной Европы, позволившее националистам прийти к власти не только в Германии. В этих целях обратим внимание на политический клубок, «ниточки» которого ведут к международному положению на рубеже XIX–XX вв. С пользой для дела вернёмся к временам, когда замысловатый политический и финансовый спрут стал охватывать многие страны Европы и мира. Хотя первые движения его заявили о себе несколько ранее.