Она и дальше жаловалась на своего выродка, но я уже не слушала, так как от криков младенца очень быстро начала болеть голова. М-да, лучше и впрямь дать ему зелье тишины, чтобы из его рта не доносилось ни звука.
Зелье с немного отличающимся от оригинального зелья тишины сроком действия и ещё с добавлением нейтрализатора, который должен полностью выжечь из малыша другие зелья, которые насильно влили в него, приготовилось очень быстро, а чтобы оно побыстрее остыло, я налила его в блюдечко и принялась нервно на него дуть. Боги, у этого ребенка где-то в корнях явно затесались сирены, так орать, это надо ещё уметь!
— Готово? — графиня встала со стула и в нетерпении подошла ко мне.
Кивнув, я взяла кисточку и задумчиво посмотрела на малыша. Он вырывался из пеленки всеми силами и даже не думал останавливать свои крики.
— Что вы собираетесь сделать? — она с сомнением посмотрела на кисточку в моих руках.
— Обмазать шею зельем. Вы думали влить ему зелье в рот? Боюсь, это было бы опасно для его здоровья, да и большая часть зелья вылилась бы, поэтому надёжнее намазать ему горло. Зелье впитается и сразу подействует на голосовые связки, — я с трудом перекрикивала младенца.
— Тогда сделайте это скорее, я уже не могу слушать эти крики! — взмолилась графиня.
Кое-как обмазав шею жёлтеньким зельем, я в прямом смысле принялась считать секунды до его начала действия. Вот, зелье полыхнуло светом, полностью впитавшись в кожу и-и… Всё! Тишина! Младенец кричал и открывал рот, но уже без звука. Мы с графиней синхронно выдохнули, тишина теперь казалась звенящей, и я помотала головой, пытаясь прийти в себя.
— Боги, спасибо большое! — зачем-то прокричала мне графиня.
— Уже можно нормально разговаривать, — прошипела я, закрыв уши ладонями.
— Ой, извините, — зашептала графиня. — Сколько я вам должна?
Хотелось скорее выпроводить нерадивую мать и надеяться, что ребенком займется его няня, которая, наверное, уже издёргалась от волнения за малыша в руках родной матери.
— Одного серебряного хватит, — заливая оставшееся зелье в бутылёк, сказала я.
— Что? Так мало? Алианна, да вы спасли меня! Нет уж, одним серебряным я с вами не попрощаюсь! Следуйте за мной!
Мне пришлось ступать за графиней, которая шустро выбежала из дома и направилась к карете, дверь которой слуга тут же распахнул для своей госпожи.
— На, подержи! — сунула она в руки слуги ребенка, от чего бедный парень опешил и с опаской начал качать орущего без звука малыша в руках. Графиня не долго возилась и через минуту вышла ко мне с синеньким футляром в руках.
— Графиня, мои услуги не стоят вашей щедрости, — тут же поняла я, что лежит в футляре и начала пятиться назад.
— Нет! Не спорьте, я хочу заплатить вам именно так! — и раскрыла футляр.
На бархатной подушечке лежало ожерелье из фиолетового жемчуга, очень красивое и безумно дорогое.
— Графиня…
— Ни слова больше!! — рявкнула она повелительным тоном, от чего я поневоле вытянулась по струнке.
Захлопнув футляр, она запихнула мне его в карман фартука и гордо вернулась в свою карету.
— Орфаниеля! — донеслось изнутри и слуга тут же на вытянутых руках вернул малыша обратно.
Оправившись, он ошарашенно посмотрел на меня, вздохнул, закрыл дверь кареты, сел на лавочку с кучером, и карета сразу же унеслась в обратную сторону. Только когда пыль от колёс и топоту лошадей опустилась, я, словно очнулась ото сна и вынула из кармана фартука футляр. Посмотрев ещё раз на мою плату за обычное зелье, я захлопнула крышку.
* * *
— Я ещё никогда не встречала таких мамаш, — покачала я головой, заканчивая свой рассказ.
Во время моего рассказа Арцур всё же оторвался от своего блокнота и с удивлением меня слушал.
— Бедный ребёнок, это ж надо иметь такую мать! — выдохнул потрясенный мужчина.
— Боюсь, эта нерадивая мать ко мне частенько будет наведываться, если будет и дальше продолжать пытаться быть образцовой матерью. Родить-то родила, а вот остальным лучше и вправду заниматься нянечкам, не то она постоянно будет его пичкать зельями, а с этим шутки плохи. Зелья-то мои! Они могут вызвать и передоз с летальным исходом.
Арцур обеспокоенно на меня посмотрел.
— Ну-у, это в крайнем случае, — я беззаботно пожала плечами.
— И часто с тобой расплачиваются такими способами? — осторожно спросил мужчина, смотря на меня толи с подозрением, толи с осуждением.
— Ты так это сказал, будто бы ты имел в виду не ожерелье, а кое-что попикантнее, — не смогла я сдержать смешка.