— Что?
— В купальнике уютнее!
Внешнего ограждения у турбазы не оказалось, да оно и не требовалось. Турбаза была полностью изолирована: с одной стороны — подвесной мост и пляж, окруженный болотами, с другой — узенькое шоссе, иначе не выберешься. С той стороны Шоссе — шлагбаум и небритый парень с автоматом. В остальном турбаза была совершенно обычна. Небольшие аккуратные коттеджи различались только цветом — желтые, зеленые, синие, розовые. Плоские фанерные их стены походили на облегченные театральные декорации. Со стороны шоссе стояло единственное кирпичное белое здание, вероятно, административное. Возле него две машины. Грузовик с крытым брезентовым кузовом, в таких перевозили вооруженных боевиков, и черная потрепанная «Волга» с помятым передком. Третья машина находилась немного сбоку, она стояла, припаркованная к одному из коттеджей, возле красной плоской стены.
«„Оппель“! — отметил Ник. — Тот самый „оппель“!.. Мира может быть там, в коттедже. — Он приостановился и, стараясь не привлекать ничьего внимания, оценил обстановку. — Позже! — определил он себе. — Нужно осмотреться».
В десяти шагах от моста была большая веранда, обнесенная белой стеночкой, и внутри этой веранды белые столики, плетеные белые стулья. Здесь варили прекрасный кофе. Поднося чашку к губам, Ник пытался понять, как же отсюда уйти. Спокойно уйти, не привлекая внимания. За соседним столиком сидела компания вооруженных молодых людей. Пили водку. Автоматы стояли у стеночки. Ник покрутил в руках фотоаппарат, снял чехол, но, поймав предостерегающий взгляд Ли, зачехлил его.
— Отличный… Отличный какой кофе, — сказала Ли громко, желая, чтобы ее услышали за соседним столиком. — Не зря мы с тобой столько протопали. Все равно глупо из-за чашечки кофе переться в такую даль!
«Она боится… Она хочет объяснить этим парням наше присутствие здесь… Но она это напрасно, им ничего не объяснишь! — Ник снова расчехлил свой аппарат. — Хорошо бы понять, на каком языке они говорят?.. — голоса звучали громко, но как он ни старался, не мог найти смысла в грязной груде полупьяных хрипящих звуков. — Что это за язык?»
— Все-таки кофе должны варить мужчины!.. — громко сказала Ли.
Мутные глаза обратились в ее сторону, но сразу развернулись, косые, в стакан. Здесь было достаточно русских женщин, Ли не представляла никакого интереса — старуха.
— Окунуться нужно! Жарко! — сказал Ник.
— А я бы выпила еще чашечку!
«На каком же языке они говорят?.. Греческий, турецкий, азербайджанский, аджарский? Нет, я забыл… Нужно будет пройти по турбазе, поискать Миру… Как? Не в окна же заглядывать. Она должна быть здесь. Она точно здесь… Что они подумают о нас, если мы будем шляться по турбазе и заглядывать в окна?»
— Ник, возьми мне еще чашечку… — Мать откинулась на своем плетеном стуле, поднимая и раскручивая зонтик. — По-моему, в этом сезоне не было еще такой жары!
Окошечко было совсем маленькое, и круглая физиономия в белом поварском колпаке была вставлена в него, как в белую рамку.
— Еще чашечку? — спросила физиономия.
Из окошечка неприятно пахнуло расплавленным сыром. К розовой щеке повара прилепился маленький листик петрушки.
— Да! — сказал Ник. — Еще пару чашечек… У вас на лице…
Он хотел весело пошутить, хотел взбодрить себя. Он уже понял, что не пойдут они по турбазе заглядывать в окна, а сейчас выпьют еще по чашечке кофе и пойдут на цивилизованный пляж, где окунутся, полежат немножко под солнышком и отправятся по черно-желтой стрелке между болотом и морем назад.
«Мы уйдем, ничего не сделав. Мы не сможем даже осмотреться. Здесь знают каждое лицо. Здесь очень мало народу. Нас уже заметили!»
Он хотел сказать повару про листок петрушки, прилепившийся к щеке, сказать как-нибудь поострее, по-грузински весело, и вдруг слова застряли в горле.
— Оружие… Кругом оружие… Зачем вам столько оружия? — Голос Миры прозвучал прямо за спиной.
Ник обернулся. Мира уже сидела за столиком. Рядом с ней устраивались еще двое. Третий, бритый наголо коротышка в белых брюках и белой рубашке, приплясывал рядом.
— Кофе? Хачапури?
— Только воды! — сказала Мира и подмигнула Нику. — Холодной. Стакан ледяной родниковой воды!
— Думаю, нет! Тут нет родниковой, — сказал коротышка.
— Принеси даме родниковой! — велел один из верзил, присевший рядом с Мирой и бросивший свой автомат на каменный пол. — Ну пусть это будет «пепси»? — он обращался уже к Мире, развязный, небритый, огромный зверь. — Не будем мучить Йорика. Ну скажи, где ему взять родниковой? Пусть это будет «пепси»!