– Докладывайте, – выдержав гнетущую паузу и не глядя на оберста, процедил единый в трех лицах Дэмиен-Эдвард-Ральф.
Прежде чем получить пароль «Алистер» Харви вытерпел сонм унизительных процедур. Перво-наперво его загнали в сан-куб и окатали душем из богатого раствора ведьмовских трав. Далее дежурный дезаклятизатор вдоволь поизмывался, задавая каверзные вопросы про сопливое детство – пытаясь выяснить, та ли сущность вернулась с операции, или старика подменили. Потом, конечно же, традиционный тест на лояльность, а то, мало ли, отсутствуя, Харви нахватался радикальных идей. Конечно, испытания никогда не давали стопроцентной гарантии...
И теперь ветеран стал докладывать, не норовя ни выгородиться, ни усугубить. Харви Файнсу было нечего терять:
– Высадка в районе базирования Хозяйки Айсбергов прошла по заранее разработанному плану, на этом этапе неожиданностей не встретилось. Выставив двух бойцов на охрану двери в лето и выдвинув в количестве четырех бойцов фланговые дозоры, я с остальным контингентом двинулся в сторону ледяной цитадели. Наружное наблюдение не отметило ни одного тревожного фактора, и на марше соблюдался плановый порядок движения «белое безмолвие». – Файнс отмеривал слова разумно-скупыми порциями и тоже при этом не смотрел на слушателей. Взгляд его уперся в пуговицу на занимающем полстены парадном портрете Гребахи Чучина.
– Наружное наблюдение отмечало ли какие-нибудь иные, НЕ ТРЕВОЖНЫЕ, факторы? – уткнувшись носом в бутылку с «Гинессом», поинтересовался Эдвард-Ральф.
– Ледяная пустыня, торосы...
– Продолжайте, оберст, – бесцветно разрешил начштаба.
– На пятнадцатой минуте маршрута мы вышли к объекту. Еще пятнадцать минут затратили на разведку системы патрулирования противника и выявление скрытых постов, однако ни того, ни другого не обнаружили в принципе, – пуговица на портрете отражала свет люстры в сто свечей, и даже этого скудно-отраженного света хватало, чтобы обожженным слепящее-белой пустыней глазам оберста было больно. Но Харви упорно держался взглядом за пуговицу, будто утопающий за соломинку.
– Ладно, пока оставим за кадром, сколько времени вы топтались у ворот Хозяйки Айсбергов, – впервые скользнуло раздражение в голосе штурмбан-вампира. – Что вы обнаружили, когда проникли внутрь? Или правильнее спросить – с чем столкнулись?
– Увы, в связи с невозможностью из-за низкой температуры провести полномасштабное наружное наблюдение, я был вынужден в нарушение регламента отдать приказ начать проникновение на объект. Однако ледяной дом был пуст, и в нем даже наблюдались признаки начала обветшания. Впрочем, ледяные строения априори быстро ветшают.
– Если они возведены не на самом Северном полюсе.
– Да, если они возведены не на самом полюсе, – без иронии повторил чужие слова оберст.
Закамуфлированный под пивную бутылку диагност речи в руках у вампира показал, что оберст говорит правду. Слово «правда» готическими буквами нарисовалось на этикетке вместо названия.
– Были ли отмечены вторичные факторы присутствия противника на означенном участке, как-то лыжные и прочие следы на снегу, бытовой мусор, итоговые продукты жизнедеятельности?
– Я готов дать голову на отсечение, что искомый объект не являлся декорацией, совсем недавно он был реально обитаем, и по характеру мусора обитаем десятью – двенадцатью жильцами. А по характеру лыжных следов мы сделали вывод, что противник покинул объект неделю назад.
– Как раз, когда было принято решение о проведении операции «Север-Норд», – сам себе подчеркнул штурмбан и, наконец, резнул оберста подозрительным взглядом, – Выводы подтверждаются результатами сопутствующих наблюдений?
– Более точные выводы получить мы не успели, началась атака ледяных истуканов... – тяжело вздохнул оберст Харви Файнс.
...Ледяная пустыня, торосы, пронзительный холод, выдыхаемый пар оседает сосульками на бородах, все кругом казалось подернутым неуловимой дымкой, словно прозрачная мгла затемнила дневной свет. Ледяной дом Хозяйки Айсбергов больше всего был похож на заурядный блок-пост где-нибудь в горячей точке планеты. Те же траншеи, оборудованные огневые точки, маскировочные сети...
Повернувшись лицом к окну, Харви Файнс задумчиво сплюнул длинным плевком. Раздался резкий внезапный треск, удививший его. Он еще раз сплюнул. И опять, еще в воздухе, раньше, чем упасть на ледяной пол, слюна обернулась ледышкой. Бойцы яростно растирали руками щеки и носы. Но стоило им только опустить руки, и в ту же секунду немели щеки, и еще через секунду опять немели кончики носов.
Харви, надеясь найти хоть какие-то подсказки, куда испарилась Хозяйка, копался в содержимом брутально взломанного сейфа, ведь еще оставалась утлая мечта, что Хозяйка Айсбергов отчалила всего со светским визитом и вот-вот вернется. Штудирование сейфа заняло не больше пятнадцати секунд, и все же пальцы онемели. Он несколько раз сильно ударил голой рукой по ноге, боль в пальцах так скоро прошла, что он испугался. Как ни крути, придется разводить костер.
И тут по потолку с зубовным скрежетом побежала всполошенной ящерицей трещина. В сей же миг в оконные провалы с четырех сторон одновременно ударил кинжальный снежный буран, и только наитие подсказало оберсту отдать команду подчиненным не покидать укрепленную точку.
Харви приказал занять круговую оборону, а из снежной круговерти уже один за другим выдвигались полупрозрачные ледяные торсы. На месте ледяных истуканов, оберст напал бы, когда непрошенные гости, не застав хозяев, начали отход восвояси, и тогда в «Старшую Эдду» не вернулся бы никто. Но безмозглым истуканам закон не писан.
Дальше в памяти картины боя всплывали лихорадочными отрывками. Мечи и боевые топоры окруженных эльфов кололи ледяные мишени в крошку, но из осколков двух истуканов склеивалось трое, разве что чуть поменьше ростом, и атака не прекращалась. Вот завалило в углу Шишлю, Харви вспомнил белобрысую, чистую, не задетую смертью голову Шишли на снегу и свалившийся с головы шлем рядом; лицо с открытым глазом, одной щекой на снегу, и стрижку под бокс, и высоко, выше уха подбритый висок... Да, так вот оно и было с Шишлей, и больше сказать об этом нечего, потому что Харви и сам не видел, как потолок над Шишлей лопнул, словно воздушный шарик, и в дыру хлынули тонны слежалого снега.
Вот ледяная пика истукана сломалась в поперечнике, пробив заговоренную кольчугу на груди сержанта Малкера, вот ледяной кулак снес полчерепа Голату. На самом деле положение спас не запаниковавший рядовой Рерьюк, ломая ногти, содравший со спины истекающего кровью Малкера ранцевый огнемет...
– Если я правильно понял ваши недомолвки, герр оберст, – вернул старого Харви в действительность голос начштаба, – вы считаете, нет, вы убеждены, что утечка информации о готовящейся операции «Север-Норд» произошла еще на стадии подготовки.
Голос был столь скрипуч, что обмороженные пальцы Харви Файнса заныли пуще. Оберст коротко кивнул.
– А если правильно понял ваши недомолвки я, – хищно забарабанил пальцами по столу штурмбан, – Вы, Харви, находите некую связь между провалом операции и тем, что наш начальник штаба – гном, а Хозяйка Айсбергов – гномша. Пусть Джи-Джи – гном рудный, а Варласа – гномша ледяная.
– Я этого не утверждал.
– Но вы так подумали?
– Я не собираюсь снимать с себя свою долю ответственности за провал «Севера-Норда», но не собираюсь и взваливать на свои плечи чужую вину.
– С танкером должен был случиться «полный Титаник», и не случился. То есть, фактически потеряли смысл прежние акции против пассажирских паромов в Балтийском море...[5] А если говорить предельно откровенно, стали бессмысленными ВСЕ наши прежние операции по дискредитации Петербурга, как мощнейшего транспортного узла на русском севере. – Вновь противно заскрипел голос гнома Джи-Джи Олифанта, – И речь идет не о доле ответственности. Слишком высока ставка!
5
Самой крупной аварией парома на Балтике до сих пор считается катастрофа следовавшего из Эстонии в Швецию парома «Эстония» в сентябре 1994 года. Тогда погибли 850 человек. Расследование этого инцидента продолжалось несколько лет.