— Ты был прав. — Но потом заколебалась:
— Но как мы узнаем настоящего?
— Никак, — ответил я. — Положись на меня.
Мы присутствовали еще при трех обменах. Каждый из них был таким же убедительным, как и первый. Робот неожиданно расплавлялся. Мне было интересно — оставались бы они такими уверенными, если бы узнали о судьбе своих предшественников?
Однако четвертый, такой же, как остальные, в конце повел себя иначе. После «светской» беседы он улыбнулся и вздохнул:
— Отлично. Хватит ломать комедию. Я убедился. — Он сделал нам знак, и мы с беспокойством последовали за ним, обходя мокрые места и опасливо косясь на пушки.
Мы все благополучно вышли из лаборатории. Ожидавший нас Боген поклонился:
— Как дела, повелитель?
— Превосходно. Похоже, наши друзья не смошенничали. Позаботься о них, Боген. Дай им все, что они захотят, кроме связи с внешним миром. Понял?
— Как вам будет угодно, повелитель, — почтительно ответил Боген.
Мы двинулись по коридору, и я принялся тихонько напевать песенку, которую никогда не знал раньше, но ее очарование было хорошо мне известно:
Лару остановился и удивленно воззрился на меня:
— Что это?
— Песенка из моего детства, — объяснил я. — Не забывайте, что последние недели я прожил в страшном напряжении. Теперь оно ушло.
Он недоверчиво покачал головой:
— Гм. Какие-то безумные слова…
— Мы еще увидимся с вами? — кокетливо спросила Дилан.
— Конечно. Я не собираюсь покидать остров прямо сейчас.
— Возможно, через месяц, — предложил я. — По крайней мере, мы сможем обсудить нашу жизнь здесь.
— Конечно. Но через месяц!
Мы с Дилан пошли к себе, а они с Богеном отправились куда-то еще.
Освободившись теперь хотя бы от постоянного конвоя, мы отправились на лужайку и, наслаждаясь теплом и солнечным светом, разделись и легли неподалеку друг от друга. Некоторое время мы молчали. Наконец Дилан заговорила:
— Мы действительно контролируем теперь властителя Цербера?
— Я пока не уверен. Через месяц мы, пожалуй, это узнаем. Если его цель — покинуть остров, — значит, он настоящий. Если нет, мы будем повторять это до тех пор, пока не получится. Я думаю, что это был настоящий.
Она захихикала:
— У нас впереди целый месяц райской жизни. А потом…
— Теперь весь Цербер принадлежит нам, дорогая. А старый добрый Дюмоний…
Она удивилась:
— Кто?
— Доктор Дю — почему я вспомнил его?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Нам, конечно, больше не потребуется психиатр. Разве только удалить из твоего мозга команду докладывать.
— Да, но доктор Мертон, наверное, справится с этим не хуже.
Она повернулась ко мне:
— Знаешь, за что я люблю тебя? Ты все сделал сам! Невероятно!
— Нам помогала Конфедерация.
— Чепуха. Каждый из твоих безумных, бессмысленных планов сработал. Прошло чуть больше года, и ты из ссыльного превратился в настоящего властителя Ромба.
— Не забывай, что ты тоже теперь властительница Ромба.
Некоторое время она расслабленно лежала рядом, потом спросила:
— Шокирует кого-нибудь, если мы займемся любовью прямо здесь?
— Вероятно, только роботов, — ответил я. — А мы знаем, чего они стоят.
Она рассмеялась:
— Помнишь, когда они предложили поменять нам с тобой сознания? Кто это был?
Я покачал головой:
— Слишком давно. Я не помню. Какое это имеет значение. Почему ты заговорила об этом? Она рассмеялась:
— В этом не было необходимости. Теперь я — часть тебя. А ты, я думаю, часть меня. По крайней мере я не могу выкинуть тебя из себя.
КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ. ПЕРЕХОЖУ К АНАЛИЗУ. КОНЕЦ СВЯЗИ. СТОП. СТОП.
ЭПИЛОГ
Наблюдатель откинулся в кресле, снял шлем и вздохнул. Он выглядел усталым, измотанным, даже постаревшим — и знал это.
— Вы по-прежнему встревожены, — заметил компьютер. — Не понимаю, почему. Это блистательная победа, возможно, ключевая для нас. У нас будет собственный шпион-властитель.
Он откликнулся не сразу. Компьютер раздражал его, и это тоже было необъяснимо. Техника и агенты хорошо дополняли друг друга, и раньше он тоже в какой-то степени ощущал себя машиной. Холодные, бесстрастные, логичные. Прекрасная рабочая пара. "Действительно ли меня нервирует компьютер, — думал он, — или машина была отражением моей прежней личности, и теперь это бесит меня?" Сознание выхватило на мгновение слово "прежняя". Странное слово. Откуда оно? Неужели я так изменился?