— Установи прицел на маленькую дверь, — бросил доктор в сторону Мирано. Сам же он склонился над контактами, сближая и отдаляя их, причем появлялась каждый раз яркая ослепляющая искра.
— Готово, доктор, — послышался голос Мирано. Несколько передвижений колес и рычагов и резервуар наполнился янтарного цвета жидкостью. Еще несколько движений механизма, и между кабелем и шариками установилась видимая на глаз струя, как бы бежавшая от них к кабелю.
Взгляд на приборы, перевод рычага и эта струя, сделавшись багровой, потекла еще интенсивнее к кабелю.
Доктор, простояв еще несколько минут, вышел из клетки и, перейдя в другое отделение, взошел там на командный мостик.
На глазах смотревших сначала растаял лед, бывший на входе в убежище. Образовавшаяся от таяния льда вода начала испаряться, а затем через четверть часа перед удивленными глазами экипажа «Церона» вделанная на шарнирах глыба скалы вся раскалилась. Огненным пятном казалась она на бело-черном фоне массива.
Пять фигур шли по ледяному морю к переставшим уже дымиться остаткам аэроплана, не подозревая, что происходит с убежищем, покинутым ими неполных полчаса тому назад.
— На ангар! — произнес доктор и через некоторое время он сконцентрировал убийственный ток на его зияющей пасти. Когда скала, закрывавшая маленький вход, немного остыла, он снова направил покорный кабель на нее и, вторично накалившись, скала, перед тем уже расколовшаяся, распалась на мелкие камни, упавшие дымящейся глыбой на площадку.
Невидимая струя, направляемая в образовавшееся отверстие стальной волей доктора, устремилась туда, вскоре раздался ряд слабых детонаций; затем верхушка горы, как бы срезанная чьим-то ножом, поднялась кверху, раскалываясь при этом на части.
Немедленно же, вслед за тем, донесся гул, от которого, казалось, зашатались все хребты, и эти огромные блоки лавинами покатились вниз, все сметая на своем пути. Все окрестности, как дождем, засыпались маленькими и большими обломками скал. Еще эхо передавало на все лады звуки взрыва, как отчетливо, в редкие минуты тишины, стали слышны где-то вблизи стоны.
— Где пятеро, Лиза? — произнес доктор в рупор телефона.
— Они приходят с трудом в себя. Видимо, не ранены, хотя и были сбиты с ног силой взрыва.
— Тогда, — продолжал он, — пусть трое из вас втащат через люк в маленький салон стонущего наверху. Сделать это так, чтоб никто из той группы пяти человек не мог бы заподозрить наше присутствие. Стонущему наложить платок с хлороформом. Когда он проснется, мы для него будем альпинистами, случайно нашедшими его. Поняли, Лиза?
— Есть! — послышался лаконический ответ.
— Вы же, Мирано! — обратился к нему доктор, — возьмите остальных и доставьте обратно аппараты. Можете не спешить, так как тем пятерым не до нас. Посмотрите, у них от страха выросли крылья, они не идут, а летят, спеша унести отсюда свои ноги как можно подальше. С наблюдателем номер один, конечно, кончено. Я же поговорю с нашими; как не была велика их выдержка, но они, конечно, беспокоятся о нас.
Вскоре по всем каютам зазвенела звучная ария тореадора. Не успел заглохнуть ее последний аккорд, как каюты наполнились пришедшей из эфира другой песнью — гимном Севера.
Внизу, в маленьком салоне, на диване под пикейным одеялом лежал раненный. Рядом с ним одежда и парашют. Елена накладывала на его тело, покрытое синяками, компрессы. Билль, который его принес, помогал ей. Лиза стояла в стороне, рассматривая найденные письма и документы. Красивый, жизнерадостный блондин смотрел на нее с фотографии. Несколько писем, адресованных на имя Курта Шимера, носили подпись — «твоя любящая мать». Был и документ — похвальный лист, из которого было видно, что Курт четыре года был одним из лучших пилотов крупнейшей воздушной кампании. Но ее любопытство особенно задел большой увесистый пакет, на котором на трех европейских и двух азиатских языках стояли адрес и фраза: «Доставивший по назначению получит награду золотом». Причем указывалась крупная сумма.
Лизу подмывало его вскрыть, но она поборола это желание и пошла с письмом к доктору. Он курил, сидя у себя в комнате. Вскрыв пакет, они углубились в него.
Письмо начиналось так:
«Я, Курт Шимер, инженер, сделавшийся профессиональным летчиком. Я обманут и потерял надежду выйти живым из тайного наблюдательного пункта номер первый, помещенном на одной из заоблачных вершин Гималаев. Ее точное географическое положение не знаю. Прежде всего, при современном состоянии техники, благодаря огромной видимости, этот пункт, как и ряд вспомогательных менее важных пунктов, для путешествия из Европы в Азию и оттуда в Индию имеет то же значение, что Босфор для Черного моря и Гибралтар для Средиземного. Мы, добровольно или случайно ставшие агентами создавших эти пункты, пользуемся прекрасными удобствами и наши семьи регулярно получают уговоренные огромные оклады, но для большинства нас отсюда нет выхода, в особенности для таких, как я, которые заняли командные должности и благодаря этому получили возможность узнать больше, чем нужно.
Заняв такую должность, я вскоре убедился, что цель этих лиц преступная. Национальность, раса, долг, мораль для них существуют постольку, поскольку могут помочь провести в жизнь ту или иную их спекуляцию. Пост № 1 так оборудован, что он в течении года может не допускать воздушную связь благодаря вспомогательным постам на всем пространстве горной цепи, и уничтожать воздушные эскадры любой величины. Его главная радиостанция более мощна, чем любая станция в мире. Она предназначена исключительно, чтобы нарушать эмиссию тех радиостанций, которые они найдут нужным. Маленькие же радиостанции служат лишь для распространения лжи в мире. Мы получаем шифрованное задание, а отсюда даем самые фантастические вести голосом спикера той страны, которой нужно. Для Европы мы даем последние сведения о Азии и Индии, а им о Европе. Мы крадем их бюллетень, вкрапливая незаметно туда то, что нужно нашим хозяевам. Для этой цели у нас два прекрасных артиста-имитатора и специальная зала, в которой они репетируют каждый день. Услышав нужный бюллетень, мы самое позднее через 10 минут даем свой. Мы поступаем так уже год. И никому в голову не пришло, в чем дело. Все лишь очень обрадовались тому, что благодаря новому оборудованию — совершенству техники — мир сузился и иногда Азию, Индию и так дальше может услышать каждый аматер. Я лично два раза узнал про панику на бирже, созданную таким образом. А ненависть и обострения отношений между народами сколько раз возникали благодаря этому. Каким бесконечным, я сказал бы, сверхъестественным знанием людей и их страстей обладает тот, кто два раза в день шлет нам этот шифрованный материал.
Кто эти люди? Я знаю лишь одного из них. Он, безусловно, один из правящих. Сколько могу судить, их должно быть три и у каждого свой отдел: Административный, Организационный и Выполнение. Рыжий, алчный, наглый, — это тот, который ввел меня. Мои коллеги во второразрядном кабаре познакомили нас. Потом мы встречались с ним по его желанию в ряде столиц и больших городов, где по потребностям службы мне приходилось бывать. Только теперь, когда мои нервы напряжены до крайности, когда каждая мелочь оформливает и обостряет картину, я вижу, что всю мировую проституцию, весь белый товар он фильтровал, распределяя их в зависимости от ценности и новизны. Через те же проходы, через те же руки устремлялся кокаин и морфий. Он, которого я готов сейчас уничтожить, был, как дома, на бирже и так же подобострастно там принимался, как и в его любом публичном доме. Я случайно увидел его жену. Завалясь на спинку роскошного лимузина, жирная, утыканная бриллиантами, она терпеливо его ждала перед группой публичных домов, в которых он давал распоряжения. С нею была ее дочь.