– Привет… – она еле выдавила из себя какое-то подобие улыбки и быстренько заняла пустое место за последней партой. Равенна почувствовала, что этот год, как и вся ее жизнь, обесценившаяся после теста, выдадутся своеобразными.
По окончании уроков она решила подождать Терру у входа. Но тут же поняла, что это было ошибкой.
Из школы она вышла так же с Агном и кучкой его туповатых приспешников. И вся толпа, заприметив неплохую жертву для издевательств, направилась к ней.
– Привет, Рав. Как жизнь? Шитье поддается? – оскалился бугай. Девушка закатила глаза.
– Как мило, что ты осведомляешься о моем расписании, Агн. Мы обязательно поболтаем с тобой позже, но я хотела бы поговорить со своей подругой.
– Правда? Ну, так, говори. – он указал на девушку, которая тихонько опустила свои глаза вниз и разглядывала что-то под своими тряпичными кедами.
– Ты не понял. Я хочу поговорить с ней наедине.
– О, ну раз наедине, тогда понятно… – протянул он. – О чем, если не секрет?
– Секрет. – тут Равенна схватила Терру за рукав старенького черного платьица и повела прочь, но знакомый сладенький голосок, который, видимо, мог звучать только исподтишка, снова раздался за ее спиной.
– Не представляю, как ты высидела все уроки, Рав. Пятая точка не болит? – Равенна сначала не поняла подвоха, а потом ее осенило:
– Меня, в отличие от тебя, Миранда, родители не бьют.
Светловолосая девушка поджала губы, идеально очерченные яркой помадой, оскорбленно вздернула носик и тряхнула головой. То, что она частенько получает дома, не было секретом, особенно для тех, кто крутился в княжеских кругах. Но никто не осмеливался заводить об этом речь.
– Пока что.
– Посмотрим.
Подруги отошли под сень яблонь, что росли у забора школы. Равенна выгнула бровь и посмотрела на Терру снизу-вверх – их рост различался сантиметров на двадцать.
– Ничего не хочешь мне объяснить?
– Что я должна тебе объяснять?
– Терра, я не узнаю тебя. Столько лет эти выродки издевались над тобой… Что изменилось между вами?
– Не называй их так… Они не так уж и плохи… – Терра не смотрела в глаза Равенне. С привычной ей застенчивостью она ковыряла носком кеда мокрую землю.
– Что? – девушке показалось, что она ослышалась. – Они? У тебя совсем память отбило?
– Послушай, – вдруг Терра с невиданной для нее уверенностью посмотрела Равенне прямо в глаза. – Ты бы могла просто порадоваться за меня.
– Боже, Терра, конечно же я рада за тебя. Но то, что ты – крит, еще не значит, что нужно общаться с каким-то отребьем.
– Меня предупреждали, что ты будешь пытаться настроить меня против них. – эти слова оглушили Равенну. И от этого она стала еще злее.
– Ах, да? Чему еще тебя научили твои новые добрые друзья?
– Ты просто завидуешь.
– Завидую?
– Да. Ты всегда вела себя так, будто ты лучше меня. Но теперь все развернулось на 180 градусов, и тебе трудно с этим смириться.
– Прекрасно. Знаешь, Терра, катись ты к чертям собачьим с такими умозаключениями.
Развернувшись, Равенна быстро зашагала к воротам. Терра не стала ее останавливать, а направилась обратно к своим бывшим обидчикам.
У Равенны лились непрошенные слезы обиды по щекам, когда она шла по извилистым улочкам трущоб. У больших дорог она сдерживалась, но здесь можно было дать волю чувствам. Она остановилась между двумя голыми серыми стенками и вздохнула полной грудью. Отсчитав семь вдохов и выдохов, она ненадолго справилась с эмоциями и пришла в себя. Девушка не могла поверить, что Терра так быстро успела переметнуться на чужую сторону, ополчиться против нее. Хотя, остывающий разум подсказывал ей, почему так могло произойти.
За Террой всегда прослеживалась чрезмерная мечтательность. Вдохновленная историей семьи Мэйн, она грезила выйти замуж за знатного крита и всегда заглядывалась на родовитых юношей в школе. Терра мечтала вертеться в тех кругах, в которых находилась Равенна, ее тяготила жизнь в маленьком домике двух помешанных на критах картографов. Она ужасно боялась, что ей уготована судьба простой прислужницы.
А теперь ей дали карты в руки. И она не собиралась оставаться в том же разряде отбросов школы, в котором была до этого. Поверив всем тем глупостям, что ей наговорили ее кумиры, она быстренько поменяла свое мнение о единственной подруге за все школьные годы.
Равенна тяжело вздохнула. Она не винила девушку. Ведь желание быть счастливой – не преступление. Ее душила досада на саму себя из-за того, что она была слепа и позволила себе привязаться к человеку, который видел в ней лишь способ достижения цели.