— Где? Когда?…
Музыка подходила к аккордам, начинавшим шествие.
— Никому не говорите об этом!
Он успел отвесить короткий поклон вслед ее удалявшейся, возможно, спине, и спешно захромал по саду. У него было жуткое чувство, что он вот-вот очень прилюдно опоздает.
Когда он возвращался назад в приемную залу, он обнаружил совершенно такую сцену, какую и боялся увидеть. Цепочка людей двигалась к главному выходу, направляясь к башенным строениям, а Форобьев на месте Барраярской делегации волочил ноги, создавая очевидную брешь, и обеспокоено оглядывался по сторонам. Заметив Майлза, он беззвучно проартикулировал: «Шевелись, черт возьми!» Майлз похромал быстрее, чувствуя будто каждая пара глаз в комнате смотрела на него.
Айвен, с раздражением на лице, передал ему футляр, как только Майлз приблизился.
— Где тебя черти носят столько времени, в сортире? Я там искал…
— Цыц, потом расскажу. У меня только что была чрезвычайно странная… — Майлз с трудом сладил с тяжелым кленовым футляром и кое-как придал ему подобающее дарственное положение. Он проследовал вперед через дворик, вымощенный резным нефритом, наконец-то догнав делегацию и встав перед ними, как только они достигли двери, ведущей в одно из высоких башнеподобных зданий. Все они гуськом вошли в гулкую ротонду. Майлз углядел еще несколько белых шаров в цепочке впереди, но сказать был ли один из них шаром его пожилой хаут-леди было невозможно. Согласно правилам игры, всем предписывалось медленно обойти гроб, преклонить колена, и возложить к нему похоронные дары спиральным узором, согласно старшинству и положению, и гуськом выйти через противоположную дверь в Северный Павильон (для хаут-лордов и гем-лордов) или в Восточный павильон (для галактических послов), где был накрыт поминальный стол.
Однако устойчивая процессия остановилась; под широкой аркой дверного проема стал образовываться затор. Спереди, из ротонды, вместо тихой музыки и молчаливых, шаркающих шагов послышался ропот. Голоса подымались в резком изумлении, затем послышались другие голоса, отдававшие даже более резкие команды.
— Что пошло не так? — забеспокоился Айвен, вытягивая шею. — Кто-то упал в обморок или что?
Поскольку глаза Майлза находились ниже уровня плеч, стоявшего перед ним человека, едва ли он мог ответить на этот вопрос. Качнувшись, цепочка тронулась вновь. Она достигла ротонды, но там ее немедленно завернули мимо двери налево. На пересечении стоял гем-командир, направлявший движение, тихим голосом снова и снова повторявший указания: «Пожалуйста, сохраняйте ваши дары и следуйте в обход по внешней дорожке непосредственно в Восточный павильон. Пожалуйста, сохраняйте ваши дары и следуйте непосредственно в Восточный павильон, порядок скоро будет восстановлен, пожалуйста, сохраняйте…»
В центре ротонды, выше голов на огромном катафалке, в покое возлежала Вдовствующая Императрица. Даже после смерти глазам чужеземцев не дозволялось лицезреть ее. Ее гроб был окружен силовым пузырем, полупрозрачным, лишь тень ее силуэта виднелась сквозь него, словно сквозь дымку, тонкий, спящий призрак в белом саване. Смешанная цепь гем-гвардейцев, очевидно, поспешно набранных у проходящих сатрап-губернаторов, стояла плотным рядом от катафалка до стены с обеих сторон гроба, скрывая от посторонних глаз что-то еще.
Этого Майлз вынести не мог.
«В конце концов, не могут же они меня угробить прямо здесь у всех на глазах, верно?»
Он сунул кленовый футляр Айвену и нырнул под локоть гем-офицера, пытавшегося отправить всех в другую дверь. Приятственно улыбаясь, держа пустые ладони открытыми, он проскользнул между двумя ближайшими гем-гвардейцами, которые совершенно не ожидали столь дерзкого и грубого шага.
По другую сторону от катафалка, на месте, предназначавшемся для первого подарка от хаут-лорда высочайшего ранга, лежало мертвое тело. Его горло было перерезано, свежая красная кровь растеклась по всему сверкающему зеленым малахитом полу, пропитав серо-белую форму дворцового слуги. Откинутая в сторону правая рука цепко сжимала тонкий, украшенный драгоценностями нож. Для трупа тоже было точное определение. Лысое, безбровое, создание мужской комплекции, пожилое, но не старое… Даже без фальшивых волос Майлз узнал того, кто вторгся к ним в капсулу. Его собственное сердце, казалось, замерло от изумления.
«Кто- то только что поднял ставки в этой маленькой игре».
К нему тут же подскочил старший по званию из присутствующих в комнате гем-офицеров. Даже через завитки раскраски на его лице была видна натянутая улыбка и взгляд человека вынужденного, быть вежливым с тем, кого он, естественно, предпочел бы изрубить на куски.