Как-то раз трактирщик угостил его прогорклым оливковым маслом — он не только не жалуется, но просит дать ему еще, лишь бы хозяин не заметил своей оплошности.
За то, что булочник поставил на его стол хлеб получше, чем остальным гостям, он наказывает булочника.
Но он идет дальше: он прощает. Странно! Прощение — это ведь христианская добродетель, впрочем, как мы уже говорили, Цезарь, по нашему мнению, является предтечей христианства.
Меммий[141] дискредитирует Цезаря в своих выступлениях, утверждая, что тот прислуживал за столом Никомеду[142] вместе с евнухами и рабынями. Всем известна вторая обязанность виночерпиев, на этот счет существует целая легенда, история Ганимеда[143]. Цезарь голосует за выдвижение Меммия в консулы.
Катул сочиняет эпиграммы, высмеивающие Цезаря за то, что тот мимоходом увел у него любовницу, сестру Клавдия и жену Метелла Цецилию. Цезарь приглашает Катула отобедать с ним.
Иногда он, конечно же, мстит, но только в безвыходном положении, будучи припертым к стене. Но и тогда мстит осторожно: inuleiscendo natura lenissimus — не мстительный по своей натуре, мягкий человек.
Именно поэтому раб, захотевший отравить его, был просто приговорен к смерти, а не замучен пытками. А что он мог еще с ним сделать, ведь хуже смерти ничего не бывает, скажете вы. Черт побери! Он мог приказать пытать его, хлестать розгами, бросить на съедение рыбам. Однако ничего подобного он не делает. Цезарь никогда не мог переступить этой черты, не мог сделать зла.
Одного не мог простить ему любящий народ: он заставлял поднимать с арены и лечить раненых гладиаторов как раз в тот момент, когда публика была готова приговорить их к смерти.
Подумайте сами: когда это бывало, чтобы тебе прощалось все?
Однажды утром по Капитолию и Форуму пронесся сильный шум. Оказывается, ночью на Капитолийский холм были принесены статуи Мария и его военные трофеи. Они были возвращены на свои места и украшены кимврскими[144] надписями, которые некогда Сенат приказал стереть.
Но разве Цезарь не был племянником Мария? Разве сам не хвастался этим родством? И разве Сулла не отвечал тем, кто просил его смилостивиться над Цезарем: «Разрешаю, хотя вы и поступаете безрассудно. Но будьте внимательны — в этом юноше сидят несколько Мариев!»
Оказавшись на развалинах Карфагена, Марий достиг невиданных высот подобно Наполеону на Святой Елене; и вот тень его, вышедшая из могилы, неожиданно явилась римлянам. Представьте себе статую Наполеона в треуголке и сюртуке, поднятую в 1834 году на вершину колонны.
Старые солдаты плакали. Люди с поседевшими волосами говорили, что в Рим вернулись победители тевтонцев. Марий был крестьянином из Арпина, но все же в его семье была лошадь. Он был суров, не хотел изучать греческий язык, ставший вторым, а может, даже первым у римской аристократии, так же, как французский стал вторым, а возможно, и первым у аристократии русской. При штурме Нуманции Сципион Эмилиан[145] угадал в нем гений военачальника, и, когда его однажды спросили, кто будет его преемником, ответил:
— Может, этот! — И похлопал Мария по плечу.
VI
Все знали, что Марий, будучи еще простым трибуном, предложил принять закон, который запрещал интриги в комициях[146] и трибуналах, всё это — к большому смятению аристократов и без согласования с Сенатом. Один из сенаторов, из рода Метеллов, критикуя этот закон и трибуна, потребовал, чтобы для объяснении вызвали самого Мария. Но тот, войдя в Сенат, приказал отправить Метелла в тюрьму, и его ликторы выполнили приказ.
Война с Югуртой продолжалась долго. Марий обвинил Метелла в том, что он затягивает эту войну, и поклялся, что если его изберут консулом и доверят ему военное руководство, то он или пленит Югурту, или прикончит собственной рукой. Он стал консулом, стал главнокомандующим армией, победил Бокха[147] и Югурту. Бокх, не желая погибнуть вместе со своим зятем, выдал Югурту. Тогда еще молодой Сулла принял пленника из рук мавританского царя и передал Марию. Сулла велел выгравировать на своем перстне факт выдачи нумидийского царя и с тех пор начал скреплять этим перстнем, словно печатью, не только личные письма, но и государственные документы, чего Марий не мог ему простить никогда.
Люди вспоминали знаменитого пленника, отправленного в Рим без ушей, потому как, горя нетерпением отобрать у него золотые серьги, ликторы выдернули их вместе с ушами. Пересказывали шутку, которую он бросил, когда его швырнули голым в мамертинскую[148] тюрьму: «Как холодны камни в Риме!» Агония длилась шесть дней, все это время он вел себя героически, смерть настигла его на седьмой день.
Умер с голоду!..
Югурта был Абд Аль-Кадиром[149] своей эпохи.
В Риме нарастало недовольство Марием; он, конечно же, отпраздновал бы свою победу, как это было принято, как праздновали в свое время Аристид или Фемистокл[150], но неожиданный вопль, изданный галлами, обратил его внимание к Западу…
Триста тысяч варваров-тевтонцев, убегая от наводнения, двигались на юг! Они окружили Альпы, проникли в Галлию и соединились с племенами кимвров, в которых признали своих братьев.
Новость, действительно, была ужасающей.
Консул Гай Сервилий Сципион был атакован варварским войском, из восьмидесяти тысяч солдат и сорока тысяч рабов в живых осталось лишь десять римлян. Среди этих десятерых оказался и консул.
Только Марий, почти такой же варвар, как и эти люди, мог спасти Рим. Он поехал в армию, научил своих солдат, как воевать с этим грозным врагом, перебил почти сотню тысяч тевтонцев при Аквах[151], перекрыл Рону их трупами и удобрил на много веков их останками целую долину.
Затем он встретил кимвров, они к тому времени были уже в Италии. Депутация кимвров вышла ему навстречу.
— Дайте нам землю, нам и нашим братьям-тевтонцам, и мы оставим вас с миром, — сказали они.
— Тевтонцы, ваши братья, уже получили землю, которая отныне и во веки веков принадлежит им, мы отдадим ее вам за ту же цену.
И действительно, он уложил их всех, одного подле другого, на поле битвы у Верцеллы[152].
Ужасное нашествие с севера растаяло как дым, и единственный варвар, которого увидел Рим, был их царь Тевтовакх, который одним прыжком мог перескочить через шестерку лошадей, поставленных рядом, и который, войдя в Рим пленником, возвышался на голову даже над самым высокорослым римлянином.
Тогда Мария назвали третьим основателем Рима. Первым был Ромул, вторым — Камилл[153]. Марию приносились жертвы и возлияния, словно Вакху или Юпитеру.
Он же, опьяненный своей двойной победой, пил только из кубка с двумя ручками, из которого, согласно легенде, пил Вакх после того, как завоевал Индию.
Была забыта смерть Сатурния[154], забитого камнями, как утверждали, по приказу Мария в год рождения Цезаря. Забыто было, что Марий отказался воевать с италийцами и потерял, таким образом, прекрасную возможность победить их. Забыто было, что Марий отказался стать главнокомандующим, ссылаясь на то, что он нервнобольной, и ожидая, что Рим унизится до такой степени, что кинется перед ним на колени упрашивать. Никто ничего не помнил, ничего, кроме того, что за его голову была обещана награда, что он пробыл в болотах Минтурн[155], что его бросили в тюрьму, где некий кимвр не посмел его убить. Его смерть, как и смерть Ромула, была покрыта мраком неизвестности. А мрак этот был сотворен из вина и крови.
Не прошло и двенадцати лет после смерти Мария, как Сулла, переживший его, сотворил из него божество.
Но Цезарь при нем, еще живом, посмел воскресить Мария. Заслышав крики на Капитолии и Форуме, собрался Сенат. Лишь от одного упоминания имени Мария сенаторы задрожали в своих курульных креслах[156].
141
Меммий Гай (около 98 — около 46 гг. до н. э.) — народный трибун (66 г.), первоначально сторонник Помпея, затем Цезаря; осужден за подкуп и изгнан из Рима (52 г.); поэт и оратор, знаток философии, покровитель литераторов.
142
Никомед — имя трех вифинских царей, первый из которых царствовал в 281–246 гг. до н. э.; второй в 149–91 гг. до н. э.; третий в 91–74 гг. до н. э. и завещал свое царство Риму.
143
Ганимед — красивый юноша, сын Троя, перенесенный орлом Юпитера с горы Иды на Олимп и назначенный виночерпием царя богов.
144
Кимвры — германское племя, которое в 113 г. до н. э. устремилось на юг и вместе с тевтонцами и амбронами угрожало Риму.
145
Сципион Эмилиан Корнелий (около 185–129 гг. до н. э.) — полководец в третьей Пунической войне, дважды консул, цензор, противник реформы Гракхов, поклонник греческой культуры.
146
Комиции — народное собрание, комиций — место на Форуме, где происходило народное собрание.
147
Бокх — 1) мавританский царь, тесть Югурты, выдавший его в 105 г. до н. э. римлянам; 2) сын предыдущего, брат Богуда, царь Мавританский, сторонник Цезаря, умер в 33 г. до н. э.
148
Мамертины — жители города Мессаны (Мессины), которых за их хитрость прозвали «сынами Марса».
149
Абд Аль-Кадир(1808–1883 гг.) — вождь восстания против французских завоевателей в Алжире в 1832–1847 гг. После подавления восстания и ликвидации эмирата был взят в плен.
150
Фемистокл (525–461 гг. до н. э.) — афинский политик и полководец, победитель при Саламине в 480 г. до н. э.
152
Верцеллы. — главный город либиков в Траспаданской Галлии, здесь в 101 г. до н. э. Марий разбил кимвров.
156
Курульное кресло — складное, выложенное слоновой костью кресло для консулов, преторов и курульных эдилов.