Семейство Каскабель здесь приняли весьма предупредительно. В отдаленных от регулярных путей сообщения местечках Нового Света прибытие гостей с новостями из самых разных краев всегда желанно — это настоящее развлечение, настоящий источник радости.
В Форт-Нулато жили два десятка служащих, русских и американцев, любезно предоставивших в распоряжение труппы все необходимое. Компания регулярно снабжала форт, к тому же служащие пополняли свои запасы в течение лета, охотясь на лосей и оленей и ловя рыбу в водах Юкона. Особенно много попадалось налима, в основном пригодного для собак, но зато печень налима любят все, кто хоть раз её пробовал.
Понятно, что жители Нулато несколько удивились, завидев «Прекрасную Колесницу», но изумление стало еще больше, когда господин Каскабель поведал им свой план возвращения в Европу через Сибирь. Надо же, ничто не страшит этих французов! Что касается завершения первой половины пути в Порт-Кларенсе, то хозяева форта подтвердили, что она должна пройти благополучно и завершиться прежде, чем равнины Аляски скует стужа.
По совету господина Сержа решили приобрести кое-что необходимое для перехода через тундру и тайгу. Прежде всего запаслись несколькими парами очков, незаменимых на зимней дороге по слепящим снежным пространствам. В обмен на несколько стеклянных безделушек индейцы согласились дать дюжину этих приспособлений. Из дерева, без стекол очки, точнее наглазники, прикрывали глаза и оставляли только узкую щелочку, вполне достаточную, чтобы ориентироваться без особого труда в окружающем пространстве и избежать воспаления глаз, неизбежного при отражении света от снега. Весь экипаж примерил наглазники и согласился, что к ним легко привыкнуть.
Следовало подумать не только о глазах, но и о ногах, так как в ботиночках или легких туфлях не очень-то погуляешь по тундре в сибирскую непогоду.
В магазине Нулато им предложили унты из тюленьих шкур, прекрасно приспособленные к долгим путешествиям по льдам и снегам, поскольку они не промокают благодаря толстому слою жира.
По этому поводу господин Каскабель поучительно заметил:
— В одежде всегда надо брать пример с животных той страны, которую проходишь! А поскольку Сибирь — страна тюленей… мы оденемся как тюлени…
— Как очкастые тюлени! — подхватил Сандр под родительское одобрение.
Семейство оставалось в Форт-Нулато еще два дня для отдыха доблестной упряжки, которой уже не терпелось добраться до Порт-Кларенса. «Прекрасная Колесница» тронулась в путь двадцать первого августа на рассвете и теперь окончательно покинула правый берег великой реки.
Юкон, резко отклоняясь на юго-запад, вливался в залив Нортон. Следовать дальше вдоль реки бесполезно, так как устье располагалось южнее Берингова пролива, и оттуда пришлось бы идти к Порт-Кларенсу вдоль побережья, изрезанного фьордами, бухтами и притоками, где Вермуту и Гладиатору пришлось бы впустую тратить свои силы.
Холод уже заявлял о себе. Косые лучи солнца давали еще достаточно света, но мало согревали. Плотные тучи, нависавшие сероватой массой, угрожали разродиться снегом. Мелкая дичь встречалась все реже, перелетные птицы подумывали о спасении в теплых краях.
До сего дня — и с этим можно было себя поздравить — господин Каскабель и его спутники не устали от путешествия. Их словно одарили железным здоровьем; но на самом деле они обязаны этим своей скитальческой жизни, умению быстро приспосабливаться к любому климату, крепкому благодаря постоянным тренировкам сложению. И потому они с полным правом надеялись, что прибудут в Порт-Кларенс живыми и здоровыми.
Пятого сентября семья Каскабель достигла своей цели, пройдя пятьсот лье от Ситки и около тысячи ста лье от Сакраменто, то есть тысячу шестьсот лье по всему западу Америки за семь месяцев.
Глава XV
ПОРТ-КЛАРЕНС
Порт-Кларенс — самый удаленный на северо-запад порт в Северной Америке. Он расположен на южной оконечности мыса Принца Уэльского и является как бы ноздрей носа того лица, профиль которого напоминает берег Аляски. Порт предоставлял великолепную якорную стоянку, очень удобную для мореплавателей и особенно для китобоев в арктических морях.
«Прекрасная Колесница» бросила якорь у берега внутренней гавани, около устья небольшой речки, под отвесными скалами увенчанными зарослями хилых берез. Здесь маленькой труппе предстоял самый долгий привал за все путешествие. Вынужденный отдых — ибо поверхности пролива в это время года еще далеко до твердого состояния.