— Ну так уравновесь, — сказала она фетишу.
И, размахнувшись, Эш изо всех сил швырнула гранат в стену башни. Раздался такой звук, как будто ударили в огромный колокол. Постепенно затихающий звук барабана неожиданно стал громче. Гранат теперь превратился просто в кляксу из сока и мякоти, размазанную по стене, а его корка вместе с серебряным обручами валялась на снегу у подножия башни.
Сок был похож на кровь, текущую по камням.
Эш приблизилась на шаг. Она засунула костяшки пальцев в рот и не могла оторвать глаз от этих стекающих капель.
Это действительно была кровь.
Башня кровоточила.
Барабанный бой звучал все громче, и от грохота у Эш разболелась голова.
Она не могла оторвать глаз от крови, медленно стекающей на землю. Там, где она капнула на снег, поднялся парок и появилась растительность — стрелки травы, а потом и цветочек, маленький желтый лютик. Со свистом и потрескиванием пробиваясь из оттаявшей земли, зелень распространилась кругом, как весенний разлив реки. Травка и клевер, одуванчики и грозди фиалок, — кругом сверкающие россыпи цветов…
Вслед за ними пробуждались кустарники и молодые деревца, увенчанные нежными новыми побегами с почками, которые лопались и превращались в листочки с такой скоростью, что уследить за этим можно было разве что с помощью ускоренной съемки. В воздухе стремительно разлился пьянящий аромат весны.
Исцеление, вспомнила Эш. То, что сказал ей Элвер о способности фетиша-граната. Исцелять землю.
А башня… На глазах по каменной стене поползли трещины. Кладка трескалась с таким же звуком, с каким весной на реке ломается лед. Глубоко из-под земли донесся гул. Башня зашаталась, и в воздухе повисло облако каменной пыли. Эш медленно попятилась, страх цепкими коготками снова держал ее.
Со страшным грохотом, подобно сильному раскату грома, стены башни рухнули, не выдержав одного удара граната. На мгновение у Эш потемнело в глазах, когда же она вновь обрела способность видеть, среди развалин в клубах пыли стояла Я-вау-це.
Лицо женщины-духа было теперь изрезано морщинами еще больше прежнего, напомнив Эш мумию, фотографию которой она видела в журнале «Национальная география». Как будто из ее тела испарилась вся жидкость. Глаза Я-вау-це метали молнии, а в руке она по-прежнему держала жабу. Старуха направила на Эш свой посох.
— Что ты наделала? — закричала она.
От мороза у Эш перехватило дыхание. Мороз выстудил воздух в легких. Остановил сердце. Заставил трещать кости.
— Я… я…
Она была не в силах говорить, вряд ли удалось бы издать хоть какой-нибудь звук. Все кругом виделось сквозь мерцающую морозную дымку.
— Ты, коварная девчонка, — прошипела женщина-дух. — Я…
— Ты ничего не сделаешь, — произнес незнакомый голос.
Я-вау-це медленно подняла голову и взглянула куда-то за спину Эш. Как только ее взгляд оторвался от Эш, та обнаружила, что снова может двигаться. Она кое-как вздохнула измученными легкими, обхватила себя трясущимися руками и тоже обернулась — посмотреть, что же помешало женщине-духу покончить с ней.
И увидела тех, кто все это время бил в барабаны.
Вокруг них с Я-вау-це полукругом стояли какие-то люди, — по крайней мере сначала Эш подумала, что это люди. Мужчины и женщины, одетые в кожаные рубахи и узкие штаны. Вышивка бусинами украшала их нагрудные патронташи, мешочки для снадобий, подвешенные к ремням, да и сами ремни.
И все они были в масках.
Лиса в головном уборе из перьев. Медведь с седыми косицами. Ворон в расшитой головной повязке. Черепаха в ярком шарфе, повязанном на голове таким же манером, как у одной пожилой итальянки из Фоксвилла. Древесная лягушка в желто-зеленую крапинку и в большой широкополой черной шляпе. Ястреб в рогатом головном уборе. Мышь в расшитой шапочке. Зубатка, заяц, лось…
И волк в венке из розового шиповника.
— У вас нет никакого права вмешиваться, — сказала Я-вау-це.
— Она дала нам это право, — ответила медведица.
Эш еле сдержала возглас изумления.
Это были отнюдь не искусно сделанные маски. Это были их настоящие головы…
— Она вызвала нас, — сказал лис.
— Кто… кто вы? — тихо спросила Эш полным изумления голосом.
— Те, кто приходит во сне, — сказала женщина-мышь.
— Мы населяем царство духов нашими снами, — добавил мужчина-лягушка.
— Мы указываем тем, кто спит, их Колеса, — сказал мужчина-ворон.
От их слов в голове Эш загудело так же, как и при разговоре с Я-вау-це, но с этими полулюдьми-полуживотными она чувствовала себя в безопасности. Она разглядывала их с восторженным изумлением, обратив внимание на барабаны на перевязях: как пальцы сначала одного игрока, а потом другого исправно выстукивали незамысловатый ритм.