«Рам», — сказал Король. И они обнялись.
Это было невероятно трогательно. Могущественный отец и непобедимый сын так счастливы были видеть друг друга вновь, так глубоко счастливы! Я всегда был достаточно близок со своим отцом, ты знаешь, но никогда не чувствовал между нами чего-либо хоть отдаленно похожего на ту мощную силу любви, которая исходила от этих двоих, когда они крепко обнялись на виду у толп атиланцев, там, на сверкающей мраморной террасе, на вершине сотни гигантских ступеней.
Было немного неловко перехватывать чувства принца Рама в момент встречи, но необходимо заставить себя не думать о таких вещах. Я говорил об этом раньше, да и вряд ли тебе нужно объяснять, что странникам во Времени невольно приходится принимать участие в чужих делах, тайно подслушивать и подсматривать еще более интимные вещи, но другого способа исследования просто нет. Если нельзя отправиться в Прошлое в собственном обличье, мы вынуждены оккупировать мозги его современников без их ведома, и нельзя сказать, что это очень уж приятно. Но это необходимо, вот единственное оправдание. Если мы решились восстановить картину исчезнувшего прошлого, нужно идти на это, потому что другого способа нет.
Король — самый благообразный человек, какого я когда-либо видел. По величию, внешнему виду и авторитету он похож на Моисея, Авраама Линкольна и императора Августа, вместе взятых. Он очень высокий по атиланским меркам, с длинными белыми волосами и густой окладистой белой бородой, и выглядит таким величественным и мудрым, что хочется пасть перед ним на колени и целовать его сандалии. В этот день он надел пурпурную мантию, расшитую золотой и серебряной нитью, на голове красовалась корона из лавровых листьев, прикрепленных к золотым зубцам.
С чрезвычайной торжественностью он обнял принца Рама, прижал его к себе, потом отступил назад, чтобы они могли заглянуть друг другу в глаза; в темных блестящих глазах Короля светились такое сердечное тепло, такая глубокая любовь, что я действительно почувствовал зависть и печаль, полагая, что никто другой на Земле не мог быть любим своим отцом так, как этот Принц.
«Мы скучали по тебе каждый день твоего отсутствия и каждый час каждого дня, — сказал Король. — Мы каждый день просили богов оберегать тебя и благополучно вернуть тебя нам. И сейчас наши молитвы услышаны».
«Отец! Великий Дарионис, Единственный Король! Мои мысли всегда были о тебе, пока я путешествовал вдали от дома».
Они коснулись друг друга кончиками пальцев, быстро и деликатно, как это принято у атиланцев.
Потом появились шесть жрецов, ведя зубра. Отец и сын тотчас и здесь же закололи бедное животное своими клинками с рукоятками, украшенными драгоценными камнями. Был разведен огонь и приготовлено мясо; жрецы отрубили от туши куски и принесли Королю и Принцу, каждый из которых кормил другого из своих собственных рук.
Я знаю, что это означало церемонию возобновления любви, но мне она казалась кровавым варварским занятием, и я обрадовался, когда все закончилось, а Принц и его отец бок о бок отправились в королевский дворец.
Ты даже приблизительно не сможешь представить себе великолепие этого дворца. Роскошные драпировки, резьба по слоновой кости и нефриту, многоцветные каменные колонны и филигранно вырезанные оконные проемы — это настоящий главный дворец из «Тысячи и одной ночи»! Смотришь на все это, и сердце сжимается, потому что не можешь не понимать: все это будет унесено гибельным ветром на дно Атлантического океана и погребено под многотысячелетним слоем ила и грязи. Стоишь среди всей этой фантастической, сказочной красоты и знаешь, что дни ее сочтены, что все погибнет через месяц, через год или, может быть, в лучшем случае через столетие, — и думать об этом больно. (Руины дворца, должно быть, все еще где-то здесь, внизу, на дне океана! Но сможем ли мы когда-нибудь найти их? И сохранится ли хоть какая-нибудь частица этой красоты?)
Каждый член королевской семьи имеет во дворце свои собственные апартаменты. Комнаты принца Рама расположены в отдалении, на втором этаже, с видом на внутренний двор и сад. Они так величественны, что осчастливят любого короля. Хотел бы я знать, каковы личные комнаты Короля, если такое великолепие у Принца.
К этому моменту Рам был от усталости как пьяный, и я с трудом понимал его мысли. Все, что проходило через его сознание, доходило до меня в затуманенной и неясной форме. Он пытался делать вид, что чувствует себя прекрасно, и какое-то время они вместе с Королем сидели в одной из комнат Принца, обсуждая государственные дела, в которых я уж совсем не мог разобраться.