Теперь мы убедились, как мало на самом деле знали о доисторическом человеке до начала исследований во Времени, ты согласна? Конечно, все, чем мы прежде должны были руководствоваться, — это несколько разрозненных скелетов, которые, по счастливой случайности, уцелели там и сям, да еще каменные инструменты и оружие. По этим кусочкам мы создали какое-то представление о сотнях тысяч лет человеческой жизни. Я считаю, довольно хорошее представление с учетом того, что мы имели. Но сейчас, когда мы фактически собственными глазами видим Прошлое, оно выглядит совершенно иным. Человек-неандерталец окончательно не исчез, если твоя версия верна. А гомо сапиенс времен палеолита обладают более развитой культурой, чем мы когда-то представляли. И главное, конечно, — этот блистательный народ Атилана, о существовании которого мы даже не подозревали, создавший в Прошлом современную технологическую цивилизацию, даже с электричеством — не больше и не меньше.
Сейчас, когда я знаю, что ты действительно получаешь мои письма и можешь отвечать мне, я, вероятно, буду писать чаще. Твое письмо совершенно магически разрушило мое ужасное чувство изоляции, жалкого одиночества, непрекращающегося волнения о проблемах, которые на самом деле того не стоят. Я не могу дождаться следующего письма от тебя.
Конечно, это рискованно, не так ли? Не только потому, что мы вынуждены управлять телами наших «хозяев», чтобы писать письма, но и потому, что сами по себе свитки на неизвестном языке, курсирующие туда и сюда, в конце концов, вероятно, должны заставить кого-то заподозрить колдовство, шпионаж или что-нибудь более серьезное. Они могут провести расследование. И все же письма того стоят, несмотря на риск, правда? Я абсолютно убежден в этом. Сегодняшнее утро, когда я получил от тебя это письмо, было одним из самых важных моментов в моей жизни. Убедиться, что у тебя все отлично, узнать, что ты делала в эти последние недели, прочитать слова «Я тебя люблю»… Теперь я жду следующего письма. И следующего. И еще, и еще…
Вынужден прервать. Объясню позднее.
Сейчас — это и есть позднее. Незадолго до рассвета.
Большая неприятность. Принц знает, что я здесь.
Хотя все это время по причинам, которые тебе уже известны, я не вторгался в глубины сознания Принца, тем не менее нельзя было не заметить каких-то эмоциональных толчков, которые от него исходили. Когда Принц взволнован, я это чувствую. Когда сердится. Когда устал. Когда он в напряжении. Эти постоянные сигналы я улавливаю автоматически.
Сегодня, через пару часов после того эпизода — с твоим письмом, когда я помешал ему бросить свиток в огонь, я начал ощущать в нем беспокойство. Это было нечто среднее между тревогой и раздражением и становилось сильнее с каждой минутой; медленно и устойчиво нарастало напряжение, которое должно было привести к какому-то взрыву.
Было весьма жутко чувствовать, что он, как бомба, отсчитывает секунды. Я склонялся к тому, чтобы проникнуть и, пока не наступил взрыв, попытаться устранить причину напряжения, но не знал, куда проникать и что устранять. Поэтому я ждал, волновался и гадал, что произойдет, в то время как Принц продолжал заводиться. Наконец он произнес — мысленно, громко и четко, обращаясь прямо ко мне. Словно бомба, взорвавшаяся прямо мне в лицо:
— Кто ты, демон, и зачем ты во мне?
Помнишь, когда-то я писал, что мы выступаем здесь, по существу, в роли демонов, владеющих сознаниями и телами людей, наших «хозяев»? Принц воспринимает это точно так же.
Я был совершенно ошеломлен — не знал, что говорить, что думать.
Это был мой шанс, может быть, единственный шанс, установить прямой контакт с Принцем. Если мои последние письма дошли до тебя, то ты знаешь, как долго я боролся с этим искушением. Успешно боролся. Этим внезапным выпадом наугад Принц мог бы очень легко разбить мое сопротивление синдрому Вины Наблюдателя. Но этого не случилось — когда наступил решающий момент, я, в конце концов, неожиданно для себя сохранил полное молчание, как нас учили на тренировках. Я заставил себя заблокироваться, допуская только минимальный контакт с сознанием Принца.
Но он не отставал.
— Я знаю, что ты здесь. Я чувствую — ты прячешься в моем сознании.
Я молчал. Что я мог сделать? Сказать ему, что он все выдумывает? Любой допущенный мною контакт только выдал бы меня, доказал мое присутствие.