73
Метьюрину несомненно запомнился тот эпизод в «Сент-Леоне», где рассказывается о герое, приговоренном Инквизицией к аутодафе, который спасается в последнюю минуту найдя себе неожиданный приют, в убежище испанского еврея в Мадриде.
(обратно)74
В сцене венчания ночью в темной церкви, где обряд совершает умерший накануне отшельник, Метьюрин несомненно находился под воздействием баллад Бюргера (в частности, «Леноры», известной в Англии с конца XVIII в.) и Роберта Саути.
(обратно)75
* Гете. Фауст. Перевод Н. А. Холодковского. М., 1962, с. 185–186.
(обратно)76
См. ниже, прим. 2 к гл. XXVI.
(обратно)77
О генетической связи «Мельмота Скитальца» с «Фаустом» Гете писали неоднократно; см. Muller Willy. Ch. Rob. Maturin's Romane «Fatal Revenge» und «Melmoth», Weida, 1908, S. 69–70. 98–99; Idman, p. 249; Oppel Horst. English-Deutsche Literatur beziehungen, II. Von der Romantik bis zur Gegenwart. Berlin, 1971, S. 18.
(обратно)78
Baker Ernest A. The History of English Novel, vol. V. London, 1934, p. 220. Французский критик Пьер Деке в книге «Семь веков романа» (русск. перевод — М., 1962) бросил очень неясную мысль о том, что Метьюрин в своем «Мельмоте» «создал своего рода анти-Фауста» (с. 234). Мысль эту пытался развить А. А. Вельский в своей книге «Английский роман 1800–1810 годов» (Пермь, 1968, с. 314–317), уделив несколько страниц доказательству того, что «Мельмот — это антипод Фауста», и утверждая даже, что произведение Метьюрина было задумано как прямая полемика (sicl) с первой частью «Фауста» Гете, этим «шедевром мировой литературы, воплотившим в себе просветительскую концепцию человека» (с. 314). «Многое убеждает в том, — пишет А. А. Вельский далее, что роман Метьюрииа является последовательной полемикой с идеологией Просвещения; всем его содержанием утверждается примат веры над разумом; вот почему приходится говорить об антифаустовской направленности Мельмота Скитальца» (с. 317). Между тем роман Метьюрина известен А. А. Вельскому и цитируется им по русскому переводу 1833 г. (!), сделанному с французского перевода Коэна; уже во французском издании «Мельмота» сделаны были большие сокращения и изменения в сравнении с английским текстом; русский перевод французского издания (1833 г.) еще более отошел от оригинала; даже в последующем русском издании 1894 г. многие страницы «Мельмота» были выпущены русской духовной цензурой! Поэтому все рассуждения об «антипросветительской» тенденции в «Мельмоте Скитальце» произвольны и необоснованны.
(обратно)79
См. ниже, прим. 8 к гл. XVII. Ср.: Pons E. Swift. Les annees de jeunesse et le Conte de Tonneau. Paris, 1925, p. 320.
(обратно)80
О «сатаническом смехе», истории употребления этого термина в литературе от трактата Гонория из Отена (или Honore d'Aulun), писателя XII в. «Elucidarium» UL гл. 29) и до «Мельмота Скитальца» см. в кн.: Milner Max. Le Diable dans la litterature francaise de Cazotte a Baudelaire, t. I. Paris, 1960, p. 292, note 14. О «двойной природе» образа Мельмота Мильнер упоминает в той же книге (р. 202–203), подчеркивая, что Для его понимания имеет особое значение эпизод, помещенный в конце XXXII главы: священник, бывший другом юности Мельмота, рассказывает о его мнимой смерти, при которой он присутствовал, и утверждает: «Невозможно даже представить себе, какие средства, какая сила дает ему возможность продолжать эту посмертную, сверхъестественную жизнь, остается только допустить, что страшная молва, сопровождавшая его всюду на континенте, верна».
(обратно)81
В. Ф. Экстон в своем издании «Мельмота Скитальца» цитирует мнение американского музыковеда проф. Р. Биделла, предположившего, что указанный нотный пример сочинен самим Метьюрином: «…маловероятно, чтобы столь глубокое впечатление эта модуляция могла производить на кого-либо другого, кроме того, кто ее сочинил» (см.: F. Axton, p. XXII).
(обратно)