Выбрать главу

Бёрден с безмятежным выражением лица выслушал его размышления вслух, а потом попросил:

— Ну, давай, расскажи, чем закончились эти сексуальные делишки Джайлза с Джоанной.

— Ах, да. Думаю, Джайлз сначала испытывал то же, что испытал бы любой другой мальчик его возраста: и удивление, и страх, и удовлетворение от того, что у него… э-э… все получилось, и даже гордость. Он был доволен, когда Джоанна заявилась к нему еще и на следующее утро, а потом приходила по вечерам в те несколько недель, когда Дейды куда-нибудь уходили. Софи была дома, но сидела в своей комнате. Однако уже на следующей неделе она вызвала Джайлза на разговор, и он во всем признался. Он ничем не рисковал, потому что знал: она не выдаст его ни Роджеру, ни Катрине… Она знала об этой связи, если так можно выразиться, и, очевидно, поэтому так пугающе много знала о сексе, и это заставило меня в какой-то момент заподозрить, будто ее кто-то растлевает, скорее всего, ее собственный отец. Подозрение оказалось неверным. Она просто была посвящена в дела Джайлза и знала, что позже он стал к этому относиться по-другому.

— А он стал к этому относиться по-другому?

— О да. Видишь ли, сначала он никак не связывал происходящее между ним и Джоанной со вступлением в церковь. Во всяком случае, мне он так сказал. Одно к другому не имело никакого отношения. А потом в одно прекрасное воскресное утро он пошел в церковь, где прослушал проповедь брата Иашува, посвященную сексуальной чистоте. Было начало июня. Если бы мы были Истинными Евангелистами и изъяснялись библейскими метафорами, то сказали бы, что пелена спала с его глаз. Более того, ему было сказано, что он должен во всеуслышание покаяться в своих грехах во время Исповедального Собрания в июле. Он вдруг осознал: то, что, как он думал, придавало его жизни чудесную завершенность и в самом низменном смысле дарило великое удовольствие, а в возвышенном — поднимало над остальными, оказалось всего лишь пакостным грехом. Он понял, что ему необходимо со всем этим покончить и заставить Джоанну понять это… Ему было всего пятнадцать. Поэтому он начал с того, что просто отказался идти на свидание к ней домой. Раньше он там никогда не был, это было ее первое приглашение, и он сказал, что оно слишком для него рискованно. Его мать может обо всем узнать. И ему повезло: в те вечера его родители никуда не собирались, а потому в услугах Джоанны надобности не возникало. Наступил день Собрания, и он отправился в лес Пэссингэм-Холла. Мест в машинах не хватало, ведь многие отправлялись туда прямо с работы, а не из дома, поэтому он в сопровождении одного из взрослых отправился в Пэссингэм на поезде, а потом на такси, вот как он узнал о существовании станции Пэссингэм-Парк. На обратном пути машин было предостаточно, и многие готовы были его подвезти. Но назад он ехал в машине вместе с еще четырьмя истинными евангелистами. Его там, наверное, как следует придавили.

Бёрден прервал его:

— Не хочешь чего-нибудь съесть? Я имею в виду не эту так называемую закуску. Дай-ка я посмотрю, можно ли здесь раздобыть сэндвич.

Пока Бёрден просматривал меню, принесенное барменом, Вексфорд вышел на крыльцо. Дождь немного стих. Он взял со стойки чей-то зонтик, представляя, как ему будет неудобно, если владелец придет за зонтиком, не найдет и обвинит его в воровстве. Но он возьмет его всего на минуту. Он вышел во двор, обходя лужи.

А что он ожидал увидеть? Кингсбрукский мост под водой? Вода в реке, безусловно, поднялась и снова превратилась в бурлящий поток. Она достигла той же высоты, что и в тот день, когда Софи бросила с моста свою футболку. Погода тогда, скорее всего, была такая же, как сейчас, вода прибывала, но по мосту еще можно было пройти, дождь лил, не переставая, казалось, он никогда не кончится. Джайлз вел машину вперед, узнавая каждую милю, а в багажнике лежало тело Джоанны. Собираясь избавиться от него в пэссингэмских лесах, вспоминал ли он о своей последней поездке по этой дороге, о возвращении с исповедального собрания домой? Может, эта свора святош-нравоучителей цитировала ему отрывки из Библии о том, как целомудренный Иосиф с железной стойкостью противостоял жене Потифара? Бьюсь об заклад, так оно и было, подумал Вексфорд. А поскольку они были не католики, то вряд ли стали упоминать об искушении Святого Антония…

Он вернулся бегом, открыл и снова закрыл зонтик, чтобы стряхнуть с него капли, и поставил на место.