Но ведь он в конце концов босс. Если он решит не пойти на конференцию среди недели, никто его не сможет упрекнуть. Действительно — если только не случится обещанный переворот в руководстве — его никто не может уволить. Ему только надо сказать, что у него другие, более важные дела. Но все равно Шэронн будет звонить. Секретарша не станет беспокоить его во время конференции, если это только не будет срочное дело, но его-то на конференции не будет, он будет уже на дороге М2. А если Шэронн спросит, где эти его более важные дела, секретарша скажет, что не знает, а она и не будет знать, потому что и дел-то никаких не существует, но Шэронн все равно устроит ему сладкую жизнь. Впрочем, в жизни все случается совсем не так, как мы планируем. Почти всегда. Он сказал жене, что встречается с важным инвестором в Басингстоке и все утро, да и середину дня, пробудет в Лондоне. А она даже не спросила, как зовут инвестора и куда ей в случае чего звонить. В десять она собиралась сделать укладку, а потом отправиться на показ мод.
А для компании, вернее, для тех, кого он потрудился оповестить о своем отсутствии, была приготовлена другая история. Он собирался на похороны в Суррей. Его водитель долго занудствовал, настаивая на том, чтобы отвезти Питера, но Питер отказался, сказал, что справится и без него, и без «бентли». Это было неслыханно. Тогда Питер сказал, что его машине нужен пробег, она целых три недели безвыездно стояла в гараже, но тут Антонио предложил поехать на ней в Годалминг. И тогда, загнанный в угол, работодатель был вынужден слабо проговорить, что должен побыть один.
Он так ни разу и не ездил один в своем «мерседесе» с тех пор, как купил его полтора года назад. Побыть в одиночестве, сидя за рулем машины, оказалось приятно уже само по себе, но спустя какое-то время после всех пробок, очередей и закрытых на ремонт дорог ему стало скучно и захотелось, чтобы в машине был кто-нибудь еще, кому можно пожаловаться на пробки, и этот кто-то ответил бы, что в прошлом году было гораздо хуже и что виной всему правительство. Наконец дорога стала свободнее, он свернул с шоссе на один из проездов и еще до полудня оказался на узкой дороге — той самой, что вела в Пэссингэм-Холл. И хотя день был прохладный, он опустил боковое стекло и внюхался в воздух. Ничего, никакого запаха. Неужели он действительно ожидал его учуять? На таком расстоянии? Конечно, ожидал, страхи мучили его целыми днями, а по ночам превращались в кошмары. И сейчас, направляя машину по дороге, ведущей к дому, и не ощущая никакого, ну просто никакого запаха, он почувствовал надежду. Пусть это было глупо и нелогично, но он надеялся, что машина исчезла — провалилась в сырую почву или ее смыло в поля. Он даже почти убедил себя в том, что выдумал эту машину. В конце концов, ее ведь кроме него никто не видел, может, все его страхи вызваны всего лишь галлюцинацией, не более…
И хотя припарковаться можно было там, где дорога делала поворот, он решил доехать до самого дома. Сейчас, находясь здесь, он малодушно боялся спуститься в каменоломню. А вдруг это не было галлюцинацией, а вдруг он ничего не придумал? Он медленно вышел из машины, принюхался. Если он сейчас же не предпримет что-нибудь, то так и будет всю жизнь нюхать здесь воздух, и это сделается неотъемлемой частью поездок в Пэссингэм-Холл. Приехал, припарковался, принюхался… Проснулся поутру, вышел на улицу, принюхался… Он переобулся в резиновые сапоги и пошел по дороге. И тут же неприятная неожиданность. Он ведь совсем забыл о сарае фермера, а фермер как раз стоял на крыше и спиливал нависшие над ней ветки деревьев. Проскочить мимо было невозможно. Рик Митчелл уже заметил Питера, поднял руку и прокричал:
— Давненько вас не было видно. С вами все в порядке?
Питер кивнул и небрежно махнул рукой. Там, где дорога сворачивала и откуда фермеру его было не видно, он снова посмотрел вверх, втянул носом воздух, а потом еще раз. Ничего. Если ее там действительно нет, придется сходить к психиатру, и это уже серьезно. Сзади взвизгнула и зажужжала пила.
Конечно, она была там. Маленькая, темно-синяя, она лежала на боку, а из открытого окна исходило это мерзкое зловоние. Он прекрасно ощущал его, даже стоя в двадцати футах от машины. А может, немного спуститься вниз, подойти ближе и заглянуть внутрь?