Как это ни странно, но в чадре и парандже продолжают ходить не только темные крестьянки; под чадрой скрываются не только забитые жены неграмотных тюрок или узбеков, но и жены некоторых передовых рабочих, партийцев, врачей, учителей и интеллигентов.
В женской кооперативной лавке в Узбекистане.
Под чадрой до последнего времени находилось до 20–30 % (смотря по республикам) учениц и учительниц советских школ. Целый ряд фактов свидетельствует о том, что очень многие мужчины Узбекистана искренне верят, что свобода женщины заключается в том, что 1-го мая можно с нее снять паранджу, а начиная со 2-го мая опять надевать.
Другие полагают, что совершенно не нужно выпускать женщину на улицу и ни в коем случае нельзя, чтобы она «восседала» с «задорным» видом за красным столом. Всех советчиц, которые сидят в судах (народные заседательницы) и принимают участие в вопросах раскрепощения, следует закрывать паранджей— говорят они.
Вопрос о чадре в настоящем году служит предметом обсуждения не только партийных организаций, но и широких масс. Так, на октябрьском пленуме ЦК Аз. ВКП(б) было установлено, что, несмотря на большие успехи, достигнутые в области раскрепощения женщины, еще много тысяч тюрчанок томится в чадре. Даже на производстве у станка можно встретить работниц в чадре. Оказывается, что не все коммунистки расстались с чадрой; особенно крепко чадра держится на женах коммунистов и, как это ни странно, особенно на женах ответственных работников. Это явление наблюдается, гл. образом, в тех районах и уездах, где наиболее слабо поставлена работа женотделов, где нет женского клуба, делегатского собрания и других видов работы среди населения. Наряду с этими фактами пленум установил, что очень слабо проводится работа по партийной линии среди мужчин-коммунистов и по профсоюзной линии среди мужской беспартийной массы.
Узбечка в парандже у люльки своего ребенка.
Вот что говорят сами тюрчанки: «Если бы мужья разрешили снять чадру, женщины с удовольствием это сделают». «Кишлинские женщины и девушки в селениях ходят в чадрах, закрытыми, а когда едут в город, в гости или театр, то раскрываются… Но чадра в селении стала больше головным убором… В самом селении, в школах, сидят открытыми, даже в тех школах, где преподаватель мужчина». Вот что говорит одна тюрчанка из Ленинского района: «Некоторые стесняются сами снять чадру, хотя самим и хочется снять, и мужья не запрещают». Другая говорит: «Мужья смотрят нехорошо на женщин-тюрчанок, снявших чадру, но сами женщины уже не верят, что религия запрещает снять чадру».
Часто от женщин-коммунисток можно услышать такие слова: «Пока не была замужем— чадру не носила. Вышла замуж за комсомольца— пришлось надеть чадру, т. к. родители мужа это потребовали. Я же ношу ее с отвращением».
Все эти факты свидетельствуют, во-первых, о низком культурном уровне «советских людей», соблюдающих этот обычай и, самое главное, они лишний раз подчеркивают, что в борьбе с чадрой имеет огромное значение чрезвычайная пестрота экономического и культурно-бытового положения населения наших восточных республик и областей.
В самом деле, даже в одной республике мы имеем, наряду с городским мусульманским рабочим населением, которое с успехом переходит к новым формам семейных отношений, глухие районы, где семейная жизнь складывается по шариату и адату. Там еще свято чтут обычай (адат), по которому, например, младшая сестра не может выйти замуж раньше старшей. И, если последняя даже останется старой девой, младшая не сможет ее опередить. Там еще жена должна во всем строго повиноваться требованиям и приказаниям мужа.
Конечно, в таких местах приходится говорить лишь о самых элементарных правах жены и матери, говорить о необходимости вывести женщину из рабского положения, из болота бессмысленных условностей обычаев и предрассудков. Свобода женщины дается здесь путем преодоления колоссальных трудностей и немалых жертв. Убийства, истязания, заковывание в цепи, к сожалению, не редкое явление в таких районах.