Когда Джину было одиннадцать лет и восемь месяцев, его мир рухнул. Он уже считал дни до того момента, когда ему исполнится двенадцать и он станет достаточно взрослым, чтобы посещать джентльменский клуб вместе с отцом. Карета Академии Адли прогрохотала по брусчатке и, остановившись у въезда в Адмиральскую рощу, извергла из себя голодных мальчишек с перепачканными травой коленками и распущенными галстуками. Джин повесил сумку на плечо и зашагал домой, прочь от ребят, которые стояли посмеиваясь и перешучиваясь, – Джин часто завидовал их духу товарищества. Он тяжело вздохнул и подумал: как странно, что пахнет дымом. Адмиральская роща – отнюдь не маленький Маленький Восток (до которого отсюда ехать и ехать), где запах дыма ассоциируется с вкусной едой.
Он навсегда запомнил мысль, которая крутилась у него в голове перед тем, как он увидел свой дом: ему хотелось есть, впереди были выходные, и это означало, что кухарка приготовит любимые мамины блюда.
Но дом Сивангов оказался объят огнем.
Дым струился из окон отцовского кабинета и валил с балкона материнской уборной. Пламя ширилось, как хищные челюсти. Замешательство Джина сменилось шоком, шок уступил место страху, и прежде чем тот успел лишить Джина воли, на него накатил прилив отваги.
И Джин рванул к дому.
Он взбежал по крыльцу к парадной двери. Та была не заперта, но стоило только Джину распахнуть ее, как он немедленно закашлялся. Он оглянулся на улицу в поисках кого-то взрослого, кого-то большого, кто знал бы, что делать в такой ситуации. Но увидел Джин лишь девчонку, которая стояла в тени на другой стороне дороги.
– Ма! Па! – завопил он и опять закашлялся. Огонь обжигал. Дым был куда хуже – Джин вспомнил усвоенное в академии, – но только если его вдыхать. Набрав как можно больше воздуха в легкие, одиннадцатилетний Джин бросился внутрь.
В хаосе пожара вестибюль казался длиннее, чем был на самом деле. Пол усеяли рухнувшие балки и обломки мебели, которые горели желтым и рыжим пламенем; все застилал дым. В огне трепетал полосатый платок, свисавший с остатков лестничных перил: он привлек внимание Джина, но служанки, которой платок принадлежал, было не видать. Выглядело это жалко – полоса яркой ткани посреди пустоты. В горле набух всхлип.
– Ма! – вновь закричал Джин, и голос у него сорвался. – Па!
А вдруг родители не могут выбраться? Джин поспешил в сторону кухни, где дым был не такой густой, потому что оконные стекла уже лопнули и торчали в рамах, как острые зубы.
Удивительным образом это всколыхнуло у него в голове мысль о парадной двери, ведь до чего странно: та была отперта и приоткрыта. Что-то здесь было не так, но Джин не мог понять, что именно. Мать часто говорила ему, мол, результатами их исследования могут воспользоваться с дурным умыслом и поэтому очень важно держать все связанное с ними в тайне.
– Дурные люди совершают дурные поступки, – твердила она.
– Кто может оказаться таким человеком, мама? – однажды спросил Джин.
Мать стянула с рук перчатки и отерла ладони о лабораторный халат.
– Хм. Всех и не перечислишь. Любой человек, способный на злодеяние, – от наших коллег в больнице до Овна на троне.
– Сам Овен? – поразился Джин. О том, кто такие монархи, он знал из уроков и газет – примерно столько же, сколько о географии и истории. Да, родители даже виделись с одним из них – но это было задолго до появления Джина на свет.
Отец Джина кашлянул, привлекая внимание матери. Тогда Джин не догадался, что к чему, и сейчас жалел об этом. А вдруг кто-то вломился к ним и его родителям грозила опасность? В Белом Реве они были довольно известными фигурами. Джин знал об этом не понаслышке – как-то раз он козырнул родительской фамилией, чтобы без очереди получить свою порцию в кафе-мороженом. А вдруг мама с папой опасались самого Овна? Джин должен их спасти. Он огляделся – ему нужно какое-нибудь оружие.
Внутри нарастала паника, от которой сжимались легкие и сужалось поле зрения. Пистолеты Джин не любил, поскольку их не любил отец. Надо добыть нож. Где кухарки хранят ножи? Джин порылся вокруг, но ничего не нашел. Он старался не мешкать. Изо всех сил напряг разум. Он ведь никому не разболтал родительские секреты?
Мама с папой вроде бы вели себя как обычно, но, задумавшись, Джин понял, что накануне вечером отец о чем-то тревожился. Возможно, это было связано с тем, кто посещал их раз в неделю, – стариком с добрым лицом и золотой серьгой в ухе. Отец хорошо о нем отзывался, поэтому Джин удивился, когда услышал их перебранку в кабинете и джентльмен ушел, не угостив Джина гвоздичной карамелькой, как поступал всегда.