У любого аристократа было предостаточно грязных секретов – от любовных связей и вымогательства до омерзительных сделок, из коих состояла лестница, по которой высшее общество забралось так высоко. В этом отношении Маттео Андони был почти недосягаем – почти.
– Тебе известно об этом лучше, чем кому-либо из нас, – тебе, бросающей записочки в почтовые ящики инстанций, нашептывающей личные секреты чопорным леди, – сказал Маттео. – Пробуждающей хаос.
– Жажду мести, – поправила его Арти. – Мне нет дела до хаоса.
Не в буквальном смысле. Впрочем, скрывать свои намерения она тоже не собиралась.
– То же самое другими словами, – пожал плечами Маттео.
Арти вскипела, но сдержалась.
Маттео воспринял это как позволение вещать дальше.
– И что же ты предлагаешь? Вампирам не составит труда найти себе жертв на улицах, особенно с учетом не сравнимой ни с чем эйфории, какую испытываешь, когда в тебя впиваются их клыки. Ты решила наживаться на том, что можно и так получить бесплатно. Жульничество в чистом виде.
– Новаторство, – вновь поправила его Арти – у нее было чувство, словно в суставы песка насыпали. Пока у нее не появились «Дрейф» и револьвер, она была никем. Бродячей голодной сиротой с глазами круглыми, как луна, с заиканием и загребущими руками, которая шарила по чужим карманам и утаскивала у бездомных одеяла. – Или когда речь заходит обо мне – это грех, но когда о властях предержащих – это похвальное достижение? Например, когда треклятая торговая компания присасывается к природным богатствам Востока?
Маттео захлопал глазами.
– Я вообще-то пытался тебя похвалить.
– Тебе следовало бы уяснить, – сказала Арти, проигнорировав его слова и развернувшись к выходу, – что некоторые тайны куда ценнее других.
Маттео хмыкнул.
– Тебе, Арти – девчонке, доставшей пистолет из камня, – это известно как никому.
Арти и глазом не моргнула. Весь Белый Рев знал о Калибуре, пистолете, который не сумел достать никто – кроме нее. Ерунда. Еще пара секунд, и она бы ушла отсюда, с деньгами и шатким миром в душе, – но Маттео, как выяснилось, не договорил.
– Арти – девчонка, которая прибыла в Эттению в лодке, полной крови.
Она обомлела и повернулась к нему.
Маттео встал, на его щеке вновь показалась та проклятая ямочка. Но он не злорадствовал. Нет, какая-то взвинченность сверкнула в его взгляде, словно он понимал, через что она прошла. Словно был на ее стороне.
Такого Арти стерпеть не могла. Отказывалась терпеть. Она шагнула к нему. И оказалась достаточно близко, чтобы встревожить Ивора, но Джин остановил дворецкого, негромко цокнув языком.
– Мне всегда было интересно, почему ты не заглядываешь в «Дрейф» по ночам, – сказала Арти, уводя разговор в сторону. Ей хотелось дать Маттео понять, что она наблюдала за ним достаточно долго и все поняла сама. – Мы оба знаем: чай тебя не интересует.
Да, Маттео Андони был неуязвим – если не считать одного кричащего секретика.
Джин резко втянул воздух.
– Ты… Ты – вампир.
Маттео молчал. Он был молод – слишком молод для смертного художника, чтобы слава о его работах успела разойтись так широко.
– Большинство художников обретает успех уже после того, как сгниют в могиле. Но вот он ты: едва разменял третий десяток – а твое имя уже у всех на слуху. Представь, какие толки пойдут в Белом Реве, – задумчиво проговорила Арти, – если люди узнают, что их любимый художник уже давно мертв. Такое ужасно скажется на доходах. В приличном обществе тебя, наверное, больше не примут.
– Но ты ведь никому об этом не расскажешь, – тихо произнес вампир, ни капли не встревожившись.
– И почему же?
Впрочем, он был прав. Арти свой товар задешево не продавала. Тайнам следовало настояться; они старились как вино. Чем дольше хранятся, тем выше цена.
– Потому что власть шантажа для тебя слишком соблазнительна. А вот мне, – продолжил Маттео, покручивая в руке наполненный кровью шприц из «Дрейфа», – достаточно всего лишь воскликнуть о твоих подпольных делишках, и, клянусь, страж, который дежурит на другом конце улицы, немедля примчится сюда. Забавно, с какой скоростью они способны перемещаться, когда тебе это меньше всего надо.
Чтобы дискредитировать ее, одного лишь шприца маловато, но Арти всегда отличалась осторожностью.
– Джин, – произнесла она.
Услышав ее тон, Джин тяжко вздохнул.
– Как скажешь, сестренка.
Одним ловким движением перебросив зонт в другую руку, он выхватил револьвер, который она просила его – и не раз – взять с собой.