— Ты имеешь в виду Академию Блура?
Лайелл мрачно улыбнулся:
— Через пару дней я встану на ноги, и мы с тобой все расставим на свои места. Надеюсь, ты поможешь мне?
— Конечно.
Пока они сидели в палате, мать рассказала Чарли, где она жила все это время:
— Ты помнишь ужин в таверне «Сотня голов»?
Чарли не смог бы об этом забыть, даже если б очень захотел:
— Мы с Билли прятались под одним из столов. Тогда я узнал о Миссис Тилпин и ее предке — чародее. Нас видел человек в синем тюрбане, но он никому об этом не сказал.
— Это был отец Офицера Сингха, — сообщила Эми, — и он разрешил мне укрыться в его доме на юге. Я хотела остаться с тобой, Чарли, но это выглядело бы подозрительно, если б Лайелл уехал к морю один сразу после воссоединения с семьей. Мистер Сингх потомок Алого короля.
— Тогда и Офицер Сингх тоже!
Вошла медсестра, неся на подносе одноразовые шприцы, ампулы с лекарствами и таблетки в пластмассовых стаканчиках. Чарли с мамой попрощались с Лайеллом, пообещав вернуться на следующий день.
В коридоре они увидели взволнованную Мисс Инглдью, выходящую из другой палаты.
Чарли кинулся к ней с криком:
— Как мой дядя? Вы его видели?
И тут он вспомнил об их разногласиях и нерешительно добавил:
— Или Вы навещали кого-то другого?
Мисс Инглдью застенчиво улыбнулась:
— Я заходила к Патону, его рана не опасна. Он говорил что-то про помощь леопардов, но я не очень поняла.
Только со светом возникли проблемы. Врачи уже дважды переводили его в разные помещения, но лампочки опять продолжают взрываться.
— Кто-нибудь пострадал? — ухмыльнулся Чарли, довольный, что его дядя идет на поправку.
— К счастью, нет, но там был ужасный беспорядок. Повсюду битое стекло. Сейчас его поместили в маленькую комнату — одиночку, прямо за дверью. Мистера Юбима обещают завтра выписать к всеобщему облегчению медицинского персонала.
Чарли не стал слушать дальше. Открыв створки дверей, он нашел нужную комнату и обнял длинного худого мужчину, лежавшего на спине. Его грудь стягивала плотная эластичная повязка:
— Привет, малыш. А твой отец — темная лошадка, как я погляжу.
— Как у вас дела с Мисс Инглдью? Помирились?
— Да! Она очень добра ко мне, взяла вину на себя, хотя, несомненно, это я во всем виноват с моими бесконечными поездками по стране и разбирательствами в семейных делах, — он слегка прокашлялся и добавил, — Ранение творит чудеса, когда дело касается... э-э, отношений, знаешь ли. Ты и сам выглядишь неважно, Чарли.
Патон еще раз странно кашлянул:
— Сюда идет медсестра выгонять посетителей, но прежде чем ты уйдешь, — он схватил мальчика за руку, — я хочу, чтобы ты первым узнал…, — его щеки порозовели.
— Что?
— Мисс... э... Джулия... э...
Похоже, у Патона сегодня появились проблемы с горлом. Чарли терпеливо ждал, пока спазм пройдет.
— Да. Она... э... согласилась выйти за меня замуж.
— Ура! — заорал Чарли на всю больницу, — Потрясающе! Вот это новость!
К нему бросилась медсестра:
— Вон отсюда, молодой человек! Здесь медицинское учреждение, а не ярмарочный балаган.
К тому времени, когда Чарли и его мама вернулись домой, в доме номер девять произошли изменения.
Во-первых, уехала Бабушка Бон.
— Она перебралась жить к сестрам Юбим, — сказала им Мэйзи, — хотя я не уверена, что это надолго.
Во-вторых, Элис Энджел начала приводить в порядок свой старый дом. Она решила продать Цветочную лавку в городке Степпинг-Стоунз и навсегда вернуться обратно.
В воскресенье вечером люди начали возвращаться в город. Они вели себя так, словно уезжали на обычный уикенд. Губительный туман, накрывший их дома, считался совпадением.
О том, что на Пустоши произошла битва, нигде не упоминалось. События такого рода были неприемлемы для простых обывателей.
Все сходились во мнении, что на Пасху будет прекрасная погода. В садах начали распускаться нарциссы и ирисы, а на аллеях благоухали цветущие вишни.
Преобразилась и улица Пимини. Странные дикари, пришедшие неизвестно откуда, исчезли так же таинственно, как и появились. Миссис Кэттл теперь оставалась единственной обитательницей этого района. Она надеялась, что со временем у нее появятся более дружелюбные соседи, чем раньше.
Двуручный меч, как и прежде, занял положенное ему место на стене кузницы, а лазурный питон снова странствовал вокруг чайников — то видимый, то невидимый. Миссис Кэттл предложила Дагберту Эндлессу поселиться у нее в доме, и он с радостью согласился.
Мальчик мечтал обучиться у нее кузнечному ремеслу, чтобы самому создавать красивые вещи из металла.
— Не обязательно оружие, — сказал он Миссис Кэттл, — но, может быть, церемониальные мечи, декоративные стулья, столы, каминные принадлежности и тому подобное.
— А как насчет чайников? — спросила женщина.
— Это в первую очередь, — ответил Дагберт.
В понедельник утром на занятия в Академию Блура не явился ни один ученик. Ходили слухи, что сейчас это не лучшее место для пребывания.
В тот же день после обеда из больницы выписали Лайелла Бона и Мистера Юбима. Когда они вернулись домой на улицу Филберта, Госпожа Кухарка временно переехала в опустевшую комнату Бабушки Бон.
Лайелл и Эми хотели как можно скорее перебраться в свой старый дом на углу Алмазной улицы и Лимонного проспекта. Но, прежде всего, предстояло разобраться с тайной, скрытой в шкатулке Мэйбелл.
На следующий день, ближе к вечеру, Лайелл повел Чарли и Дядю Патона в собор, где он все еще числился официальным органистом. Они прошли по широкому проходу к хорам и величественному органу, длинные трубы которого устремлялись ввысь навстречу сводчатому куполу.
Чарли не представлял, где его отец мог спрятать инкрустированную жемчугом шкатулку. Лайелл озорно улыбнулся и приподнял мягкое сиденье скамьи органиста. Внутри тайника лежала шкатулка.
— Никогда бы не догадался, — воскликнул Дядя Патон, — замечательное хранилище! Кто бы мог подумать?
Он вытащил ларец:
— Но как его открыть? Ведь у нас нет ключа.
— Можно взломать замок, — предложил Лайелл, — правда, при этом будет поврежден рисунок.
Чарли забрал у дяди шкатулку. Он перевернул ее и стал изучать замысловатые узоры на крышке и по бокам: крошечные перламутровые звезды, птицы, листья и цветы.
Звезды притягивали его взгляд и манили за собой в глубину. Мальчик обнаружил, что он очень медленно, почти незаметно погружается, перемещается в комнату с горящими свечами. Возле стола спиной к нему стоял мастер и вдавливал крошечные кусочки перламутра в заднюю стенку шкатулки. Мужчина повернулся и Чарли узнал своего старого знакомого — колдуна Скорпио, на его пальце сидела маленькая жемчужная кошка.
— Чарли, — отец тряс его за руку, — что с тобой, очнись!
Мальчик моргнул, восстанавливая сбившееся дыхание, чудная комната вместе с чародеем пропала из виду:
— Его палец, его палец.
Дядя Патон и Лайелл смотрели на него с беспокойством.
— На пальце сидела кошка! — Чарли посмотрел на заднюю стенку коробки, но увидел только листья, цветы, птиц и звезды.
Мальчик медленно поднес шкатулку к самым глазам. И тут он заметил торчащие за звездой уши, а под одним из цветов разглядел изящный хвост. Чарли осторожно нажал на него. Раздался щелчок, и шкатулка открылась.
— Просто и гениально! — восхитился Дядя Патон.
— Ловко! — согласился с ним Лайелл.
Чарли не стал рассказывать им про путешествие к Скорпио.
В коробке нашлось не одно волеизъявление, а несколько, начиная с завещания Септимуса Блура. Он оставил все состояние старшей дочери Мэйбелл и ее потомкам. Там же находилось и завещание, составленное Мэйбелл, когда она почувствовала, что ее жизни угрожает опасность. Она передала имущество своему сыну, Дэниэлу Грифу. Затем шло завещание Дэниэла, в нем говорилось, что он оставил все, чем владел...