Свою теорию эволюционного процесса Дарвин изложил следующим образом. У домашних животных и культурных растений мы наблюдаем в самой различной степени изменчивость признаков, идущую в самых разнообразных направлениях. Эта изменчивость возникает под действием жизненных условий, влияющих на организм в целом, на те или иные его органы или, наконец, на его воспроизводительную систему. Существуют различные типы изменений, но, разумеется, только те изменения могут в ряде поколений привести к более или менее глубокой перестройке организма, которые передаются по наследству от родителей к детям. Во то время, когда Дарвин писал свой труд, явления изменчивости и наследственности у организмов были еще слабо изучены, и в «Происхождении видов» он не пытается дать сколько-нибудь глубокий и исчерпывающий анализ этих общеизвестных биологических явлений. Самым существенным для него в то время было просто признать их наличие у организмов и показать, как на основе этих процессов человек создает свои домашние породы животных и культурные сорта растений.
Обращаясь к рассмотрению домашних животных, Дарвин прежде всего устанавливает наличие чрезвычайно значительных различий между породами одного и того же вида. Хорошо известно, что чуть ли не каждая страна имеет свои породы собак, лошадей, крупного и мелкого рогатого скота и т. д. То же относится и к культурным растениям — хлебам, овощам, фруктовым деревьям и пр. Совершенно несомненно, что домашние животные и культурные растения произошли от диких видов животных и растений. И тут Дарвин ставит следующий вопрос: поскольку различия между породами какого-либо вида домашних животных, например между различными породами лошадей или собак или голубей, нередко достигают таких размеров, что если бы натуралист встретил эти породы в диком состоянии, он без всякого колебания признал бы их за совершенно самостоятельные виды, должны ли мы считать, что каждая из этих пород произошла от особого дикого вида? Или же надо думать, что все породы одного вида произошли не независимо одна от другой от стольких же диких видов, а все они или, по крайней мере, известная часть их были выведены от общего дикого предка?
Для примера Дарвин специально останавливается на рассмотрении пород домашних голубей, которых он сам разводил именно с целью исследования этого вопроса. Хорошо известны резкие различия между обыкновенным сизым голубем и такими породами домашних голубей, как короткоклювые и обыкновенные турманы, английские карьеры (гончие), дутыши, трубачи, пересмешники, опахальчатохвостые или трубастые и десятки других. Всесторонний анализ анатомических, биологических и исторических данных о голубях приводит Дарвина к выводу: «Как ни велики различия между породами голубей, я вполне убежден в правильности общепринятого среди натуралистов мнения, что все они происходят от [дикого] скалистого голубя…»[8]. Если же мы допустим, что каждая из пород домашних голубей (это относится и ко всем другим видам домашних животных и культурных растений) имела своего особого дикого предка, то необходимо было бы прийти к выводу, что существовало некогда несколько различных видов диких голубей и что человек мог заставить их «свободно размножаться в условиях одомашнения… что эти предполагаемые виды остались совершенно неизвестными в диком состоянии и нигде к этому состоянию не вернулись»[9]. Но это, разумеется, совершенно невероятно, так же как невероятно, что «существовало, по крайней мере, до двадцати [диких] видов рогатого скота, столько же видов овец, несколько видов козы в одной только Европе…»[10]. Можно ли, спрашивает далее Дарвин, допустить, чтобы «животные, близко схожие с итальянской борзой, ищейкой, бульдогом, моськой, бленгеймским спаньелем и т. д., — столь непохожими на всех диких Canidae [представителей семейства собак],— существовали когда-либо в естественном состоянии?»[11].
Но если все эти породы, образно говоря, созданы руками человека, то при помощи каких средств он мог достигнуть этого? Нередко полагали, говорит Дарвин, что это было осуществлено при помощи скрещивания, но этим методом можно получить только формы, промежуточные между исходными родителями, а где же в природе можно встретить такие крайние формы, как перечисленные выше породы собак или голубей? Дарвин соглашается с тем, что известная часть пород, и притом часть, наименее уклоняющаяся от исходных диких форм, могла возникнуть под непосредственным действием условий окружаю щей среды, под действием упражнения и неупражнения или в результате скрещивания и ряда других факторов, но, говорит он, «было бы слишком смело пытаться объяснять этими факторами различия между ломовой и скаковой лошадью, между борзою и ищейкой, карьером и турманом»[12].