Взгляд Эрика метался между призраком и его бывшим обиталищем, пока он пытался сообразить, что, черт возьми, происходит. Сегодняшний пасмурный день после ночи в поезде обещал ему головную боль, несварение от вокзальной еды и неприятные воспоминания о прошлом, но никак не витающего в воздухе мужика, вылезшего из чайника. Мысли лихорадочно скакали, пытаясь найти случившемуся разумное объяснение. Конечно же, происходящее не могло быть в реальности, а значит, он либо спит, либо испытывает галлюцинаторное расстройство. Либо…
— Эй-эй-эй! — призрачный мужчина прервал свое чаепитие и возмущенно подался вперед. На его лице читались напускная серьезность и обида. — Я тебе не галлюцинаторное расстройство! Мы еще и пары минут не знакомы, а ты оскорбил меня уже дважды! Я, конечно, обязан исполнять твои желания, но, знаешь ли… — он сделал паузу, нагло задрав нос и закинув ногу на ногу, — я могу делать это спустя рукава.
— Что?!
Голос мужчины слегка отрезвил Эрика, вынудив подняться с колен и, наконец, встать лицом к лицу с призраком. С тех пор, как чайник оказался в руках Леншерра, он не произнес вслух ни слова! Откуда этот воздушный тип может знать его мысли, если он не галлюцинация?
— Я чи-та-ю тво-и мы-сли, — призрак постучал пальцами по своему виску, растягивая слова, будто объясняя простые истины малому ребенку.
Эрик ребенком уже не был, но все равно не понимал, какого черта здесь творится.
— Ты… Такой же, как я? Мутант? — это, пожалуй, было единственным объяснением, которое могло существовать в реальности его мира.
Если «оно» не порождение подсознания, то только мутация могла объяснить все происходящее. Какой-нибудь телепат-иллюзионист или вроде того…
Призрак тяжко вздохнул, допил остатки напитка из своей маленькой чашечки, и та растворилась в воздухе. Он положил руки на колени и чуть наклонился вперед, внимательно рассматривая Эрика и дружелюбно улыбаясь.
— Меня зовут Чарльз. Ты — Эрик, я уже знаю. Это мой чайник, — он ткнул пальцем в позабытый на полу пузатый фарфор, а потом себе в грудь. — А я марида-джинн, дух воды и воздуха.
«Он издевается, что ли?..» — Эрик продолжал таращиться на Чарльза, рассматривая его современную одежду, прическу и даже начищенные до блеска дорогие ботинки, такие же, что были у него самого, припасенные для встреч с особо надутыми индюками. Ну, чтобы те не сразу заподозрили, что Эрик пришел не для светских разговоров о погоде…
Джинн, как он сам себя назвал, выглядел так, словно еще вчера был обычным молодым человеком, скажем, выпускником престижного университета. На его носу темнели веснушки, тонкие губы изогнулись в улыбке, а пальцы с аккуратно подстриженными ногтями расслабленно лежали на коленях. Вообще, весь вид Чарльза был довольно мягкий и не угрожающий, словно он просто зашел к другу в гости на ланч. Вполне обыденный, сказал бы Эрик, несмотря на всю абсурдность ситуации.
Его пальцы сами собой нащупали на полу чайник, пока взгляд не отрывался от джинна. Как бы тот ни выглядел и что бы ни говорил, Эрик не такой дурак, чтобы подставляться. При этих мыслях джинн досадливо почесал бровь, но комментировать не стал. А Леншерр, наконец, наткнулся на ручку заварника и поднял его к своему лицу.
Обычный чайник. Крышка все так же была намертво прилеплена к ободку, и только идущий из носика полупрозрачный пар и позвякивающая цепь говорили о том, что чайник далек от обычного состояния.
Медленно, словно боясь, что джинн перекувырнется в воздухе вместе со своей обителью, Эрик повернул чайник донышком вверх. На нем все еще было написано «made in China». Никаких проклятий на арабском или мистических знаков, которые могли бы прояснить ситуацию. Инструкция к джинну тоже не прилагалась, увы.
— Так… — пришлось прочистить горло, потому что он слегка охрип. — Чарльз, говоришь? Это твое настоящее имя?
Прям лучший вопрос, который можно было задать… Эрик пожурил сам себя, но слишком отстраненно и безразлично, все еще пытаясь уложить увиденное в голове. Его пальцы тем временем скользнули к цепи и… прошли насквозь, заставив Эрика вздрогнуть.
Чарльз недовольно нахмурился от его вопроса, тут же скрестив руки на груди.
— Ну, вообще-то, мое имя Абдулькадир, что означает «раб всемогущего». Но это не очень приятно, когда тебя называют рабом, знаешь ли. Да и ты на всемогущего не тянешь, — Чарльз свел плечи, зажимаясь, словно нашкодивший ребенок. Но тут же посерьезнел: — Последнюю тысячу лет я предпочитаю выбирать себе имя сам. Надеюсь, ты не против?
Был ли Эрик против имени джинна? Он взглянул еще раз на чайник в своих руках. Честно говоря, единственное, против чего он сейчас точно не был, — бутылка крепкого виски. На пустой желудок и трезвый разум случившееся было не переварить.
— Это твое желание? — Чарльз чуть склонил голову к плечу, еле сдерживая довольную улыбку.
— Ага… — кивок Эрика был заторможен, но когда джинн щелкнул пальцами и на полу между ними возникла бутылка виски и стакан, все сомнения в реальности происходящего тут же рассеялись.
Слегка подрагивающей рукой Леншерр налил янтарную жидкость в стакан и залпом выпил. Виски (настоящий, реальный) обжег язык и огнем прокатился по пищеводу, разогнав пустую кислоту в желудке.
— Ну и как? Это развеяло твои сомнения насчет меня? Больше не думаешь, что я мышь или галлюцинация?
Кровать как нельзя кстати оказалась под боком, и Эрик уперся в нее спиной, наливая новую порцию в стакан. Выпивка успокаивала, первые шок и неверие проходили, хотя ощущение, что он попал в какой-то абсурд, не исчезло. Но механизм уже был запущен, и Эрику казалось, что он слышит, как крутятся металлические шестеренки в его мозгу, начиная простраивать все возможные ходы, которые могут стать ему доступны теперь. Пока лишь наметками, в общих чертах, еще не имея понятия обо всех возможностях Чарльза… Но уже с ощущением поднимающегося в душе ликования. Если только он будет достаточно благоразумен, а джинн достаточно силен, то можно сказать: Шмидт — ходячий мертвец…
Он улыбнулся своим мыслям, и Чарльз, продолжавший наблюдать за ним, фыркнул:
— У тебя всегда такой страшный оскал, или только когда ты думаешь о чьем-то убийстве?
Взгляд Эрика уперся в голубые глаза джинна, сквозь которого можно было рассмотреть очертания шкафа и входной двери.
— Нет, только когда встречаю духов из чайника.
***
После того, как Эрик вернул ключи от квартиры и попрощался с Кассией, он добрался до нотариуса, а потом и до кладбища, где оставил на свежей могиле Руты букет цветов. И, закончив со всеми делами, отправился на прогулку по городу.
«Чтобы освежиться и привести мысли в порядок», — сказал он сам себе, и из его сумки послышался звон фарфора.
Он поправил матерчатую лямку на плече, ощущая даже через пальто теплую поверхность заварника, и двинулся по знакомым улицам в сторону порта. Его поезд до Варшавы в самом деле отходил уже сегодня, но позднее. А пока что Эрику нужно было подумать.
Знакомые улицы встретили его привычным шумом бытовой суеты. Сигналили машины, на углу торговой площади голосила тетка-зазывала, предлагая купить чай и горячую выпечку, какая-то ребятня устроила игры, рискуя вывалиться на проезжую часть. Эрик осматривал некогда знакомые здания и не узнавал их. Вывески продуктовых магазинов и кафе давно сменились, обветшалые в годы войны дома были теперь отремонтированы, глядя на улицы обновленными фасадами. Там, где раньше был пустырь, вырос парк со скамейками и фонтаном. Эта прогулка должна была всколыхнуть в душе Эрика воспоминания, как у любого нормального человека. Но именно сегодня, он был так далек от слова «нормально», как никогда раньше.
Первое, что Эрик выяснил, так это то, что Чарльз никаким образом не может уничтожить всех нацистов за раз или вывернуть Клауса Шмидта наизнанку одним щелчком пальцев.