А вот это звучало уже интересно. То, что волшебное создание не хотело томиться в своей тюрьме и скучало без развлечений, понять было нетрудно. Но вопрос с пропитанием вдруг предстал своей оборотной стороной. Эрик почесал подбородок указательным пальцем (после бритья кожу немного щипало) и все-таки спросил:
— Если ты не будешь есть, ты умрешь? Джинны вроде бессмертные? Или нет?
— Просто впаду в спячку. И нет, джинна тоже можно убить, но я не скажу тебе как, даже если ты мне прикажешь!
Какое-то время они буравили друг друга взглядами. Эрик отступил первым: ответ не так уж интересовал его. Как бы то ни было, он не собирался морить Чарльза голодом. Уж кому, как не Эрику, было известно, что это такое, когда пустой желудок прилипает к позвоночнику, и даже плесневая корка хлеба кажется пищей богов. Джинну стоило сразу быть конкретным в своих желаниях.
— Ладно, как знаешь. Что-то еще?
— Да. Бери мой чайник с собой, я не хочу тут торчать целыми днями, пока ты будешь заниматься своими делами где-то еще.
— Да вот еще, — от возмущения Эрик чуть не скрутил дверные ручки с помощью металлокинеза. Что за указы? — Я не собираюсь, как дурак, таскаться по городу с чайником. У меня, кроме твоего содержания, есть и другие дела.
— Но это все равно, что запереть меня! — Чарльз сжал кулаки и подался вперед, тяжело дыша от негодования. Его голубые глаза потемнели, а кошачьи уши прижались к голове, почти слившись с волосами.
— Я не буду водить тебя с экскурсией по городу. У меня нет на это времени, ясно?
Для того, кто был зависим от воли другого человека, джинн вел себя слишком уж нагло.
— Бери хоть иногда! — лицо Чарльза пошло красными пятнами не то от злости, не то от обиды. Он нервно взъерошил челку и добавил уже не так пылко, отводя взгляд в сторону комода, на котором стоял его заварник. — Я не могу быть долго один. Если ты все время будешь далеко, я начну терять свой облик…
— Почему? — на самом деле Эрику было все равно, но он здраво рассудил, что чем больше будет знать, тем лучше. Как только он разберется со Шмидтом, их пути разойдутся. Какой бы соблазнительной ни была мысль оставить джинна себе навсегда и жить припеваючи, Эрик нутром чуял, что это плохая идея.
— Потому что сам по себе я бестелесный. Просто бесформенный сгусток магии и водяного пара. Ты делаешь меня человечным… Разумным. Я выгляжу так, — он подергал синий свитер на груди, — потому что ты хочешь видеть меня таким.
Что за чушь? Эрик еще раз осмотрел Чарльза с ног до головы от начищенных ботинок до кончиков кошачьих ушей. Его брови в знак солидарности с чувством изумления приподнялись вверх.
— Я хочу видеть тебя богатеньким выпускником Оксфорда с кошачьими ушами? — оставалось надеяться, что выражение лица передавало все невысказанное словами отношение Эрика к заявлению джинна.
— Скорее твое подсознание, — Чарльз пожал плечами, невинно улыбаясь, мол, я тут ни при чем. Реакция хозяина его, кажется, вовсе не заботила.
— Отлично. Прекрасно. Всегда знал, что мне нужно к психоаналитику, — скепсису в голосе Эрика не было границ. Не зря он не доверял самому себе в последнее время. И облик Чарльза был тому доказательством. Разве что джинн все это не выдумал.
— О, ну конечно! Сам создал меня таким, а я еще и придумываю!
— Уши ты сам себе отрастил.
— Ты на меня злился (причем не справедливо), я хотел разрядить обстановку котами! Что еще мне было делать?
Рот Эрика беззвучно открывался и закрывался, но нужные слова так и не приходили в голову. Что вообще на это можно было ответить? Театр абсурда продолжался, и он опять был в нем актером, не знавшим своего сценария.
По-крайней мере с желаниями самого джинна они немного разобрались. Пора было заканчивать этот странный диалог. Эрику срочно нужно было проветрить голову и подумать.
— Я все понял. Когда понадобится твоя помощь, я скажу. По рукам? — Эрик протянул джинну ладонь, и Чарльз удивленно уставился на нее.
Вспомнив о бестелесности собеседника, Леншерр уже хотел хлопнуть себя по лбу. Но Чарльз медленно протянул ему свою ладонь и опустил сверху в неуклюжем рукопожатии. Его пальцы оказались осязаемыми и теплыми, но по ощущениям напоминали скорее легчайшую воздушную ткань, чем плотную человеческую кожу.
Эрик растерянно потер подушечки пальцев, пытаясь разобраться в ощущениях, а рука джинна снова стала полупрозрачной.
— Ты можешь касаться реальных предметов, если захочешь?
Чарльз фыркнул и покачал головой. Его кошачьи атрибуты уже успели исчезнуть.
— Конечно. Как я, по-твоему, ем?
С того дня пролетело почти две недели.
Поход в библиотеку оставил Эрика раздосадованным. Джинны упоминались в религиозных трактатах и множественных исламских легендах. Но, к сожалению, чаще то, что было написано в книге, мало сочеталось с тем, что Эрик видел сам и слышал от Чарльза. Джинны описывались, как подобные людям и живущие среди людей, и отличались от них лишь наличием сверхспособностей. Хотя ему удалось найти информацию о тех разновидностях джиннов, что назвал Чарльз, на этом совпадения заканчивались.
Во все времена люди опасались этих существ и приписывали им отрицательные черты. Уходя из библиотеки, полный мрачных дум Эрик в чем-то был с ними солидарен. Нечто неизвестное, магия — это всегда опасно и требует осторожности. Но с другой стороны, что подумали бы люди о самом Эрике, узнав, что он обладает сверхъестественной силой, что он могущественней и опасней любого обычного человека…
Его твердая уверенность в том, что человеческий род ополчится на него, мутанта, и попытается уничтожить, заставляла Эрика испытывать большие сомнения на счет написанного в книгах… То, что джинны отличались от людей, не делало их злыми.
И все же… Кто-то давным-давно посадил Чарльза на цепь, чтобы он из века в век исполнял прихоти смертных. И не потому ли он оказался в чайнике, что, будучи свободным, приносил беды?
Был вариант, что Чарльз в своей тюрьме и родился, но Эрик относился к нему скептически. Однако поднимать тему не спешил. Разговор мог зайти в не самое приятное русло, а Эрик пока не был готов к тому, чтобы расстаться с возможностью использовать чужой дар по такой низкой цене. Как бы мерзко он при этом себя не чувствовал порой.
Но после их серьезного разговора на счет поведения джинна только Эрик, кажется, такими мыслями и терзался, и то иногда. Чарльз таскался по соседним номерам, пересказывая самые интересные (по его мнению) события. Подслушивал телефонные разговоры, смотрел телевизор, болтался перед зданием среди прохожих, читал прессу, которую ежедневно приносили в номер, и досконально изучил содержимое его чемодана и карты с фотографиями. Стоило Эрику появиться в поле досягаемости Чарльза, как он тут же оказывался где-то поблизости, выспрашивая что-нибудь или пытаясь рассказать, например, как подрались две женщины в соседнем номере за какого-то пузатого мужика; как администратор тайком протащил в свою комнату бездомную собаку с улицы, за что получил нагоняй от начальника; как старушку этажом ниже хватил сердечный приступ из-за телефонного звонка, и как Чарльз кидал в окно свое печенье, чтобы покормить чаек, ловивших его прямо в воздухе.
— То есть, кроме тебя, я кормлю еще и птиц? Отлично. Можно подумать, я чертов миллионер.
— Ну, это поправимо. Стоит только пожелать, — Чарльз вольготно развалился на его кровати и изобразил пальцами, что колдует.
Эрик сдержал слово и ни разу не попросил Чарльза ни о какой услуге после самолета. Все это время он был занят наблюдением за Николь Майер от ее работы до дома и загородного конного клуба, выбирая наиболее подходящее место для развернутых действий. Нападение или флирт? Вот в чем вопрос.
Подгадать время и место, затащить красавицу Николь в темный угол и, приставив к горлу нож, потребовать ответы на счет Шмидта, или втереться в доверие и получить информацию более хитрым путем. Честно говоря, второй способ был Эрику не всегда по душе. Он предпочитал действовать более топорно и прямолинейно вместо того, чтобы юлить и обманывать. Особенно, когда вопрос касался женщины, которая была достаточно умна, чтобы обставить его.