Стражники, служанки и пажи уже спешили к двери, и возле нее создалась пробка.
Бром принял на себя командование, и пробка быстро рассосалась. Через полминуты королевская опочивальня опустела. В ней остались только Род, Катарина и Бром О'Берин.
— Бром,— проговорила Катарина, недвусмысленно глядя на карлика,— Бром О'Берин, оставь нас наедине.
Бром на миг задержал на королеве возмущенный взгляд, затем понурился и низко поклонился:
— Слушаюсь и повинуюсь, моя королева.
Он тихонько прикрыл за собой дверь.
Катарина медленно откинулась на подушки, грациозно, зазывно потянулась, протянула руку, сжала руку Рода. Пальцы у нее были нежные, мягкие.
— Вот уже дважды ты спас мне жизнь, Гэллоугласс,— бархатно промурлыкала Катарина.
— Это честь для меня, моя королева,— дежурно отозвался Род, мысленно ругая себя на чем свет стоит. Он смущался, словно подросток, тайком читающий «Фанни Хилл»[3].
Катарина очаровательно нахмурилась, вздернула подбородок и прижала к губам указательный палец.
А потом улыбнулась и повернулась на бок. Бархатный пеньюар распахнулся. Видимо, здесь было принято спать нагишом.
«Не забывай, парень,— твердил себе Род,— ты — всего-навсего бродячий торговец. С утра продерешь глаза — и снова в путь. А здесь ты для того, чтобы дать дорогу демократии, а не для того, чтобы волочиться за королевой. Это бесчестно — воспользоваться ее слабостью, если ты не собираешься здесь задерживаться, дабы пользоваться ее слабостью в дальнейшем… Бред какой-то…»
Катарина кокетливо наматывала на палец прядь волос и покусывала нижнюю губу. На Рода она смотрела, как кошка на канарейку.
— Отважные воины,— проворковала она,— славятся тем, что…
Ее пухлые губы влажно блестели.
Род, силясь ответить, промямлил:
— Как моя королева полна стремления излечить от пороков свою страну, так и я стремлюсь к тому, чтобы все, чем славятся воины, было во благо стране и королеве. Я готов служить вашему величеству только верой и правдой и обещаю никогда не причинить вам зла.
На миг — так показалось Роду — у Катарины словно бы кровь застыла в жилах, настолько неподвижно она лежала.
Затем взгляд ее стал суровым. В опочивальне сгустилась тревожная тишина.
Королева села и укуталась в пеньюар.
— Твое поведение заслуживает наивысших похвал, магистр Гэллоугласс. Мне необычайно повезло, что меня окружают только верные слуги.
Учитывая обстоятельства, и самой королеве за поведение надо было бы поставить пять с плюсом. В голосе ее лишь едва заметно проскользнула насмешка.
Ее глаза снова встретились с его глазами.
— Прими же благодарность королевы за спасение ее жизни.
Род опустился на одно колено.
— Мне воистину везет,— продолжала Катарина,— на верных слуг. Ты спас мне жизнь, но я думаю, что не многие воины услужили бы мне так, как услужил ты.
Род вздрогнул.
Катарина улыбнулась, злорадно и довольно, и перевела взгляд на собственные руки.
— А теперь оставь меня, ибо завтра мне предстоит день, полный трудов, и мне надо хорошенько выспаться.
— Как пожелает ваше величество,— отвечал Род, покраснев до самых кончиков волос. Он встал, развернулся и пошел к двери, злясь на чем свет стоит — на себя самого. Разве Катарина виновата в том, что он такой осел?
Он закрыл за собой дверь, обернулся и изо всех сил стукнул кулаком по каменной стене. Ни в чем не повинные нервные окончания выразили неподдельное возмущение.
Род, кривясь от боли, зашагал прочь от опочивальни королевы и вскоре наткнулся на Брома О'Берина. Физиономия у карлика была красная, как свекла. Он весь дрожал.
— Ну как? Я должен встать перед тобой на колени? Не ты ли наш будущий король?
Род был готов обрушить с трудом сдерживаемый гнев на Брома О'Берина. Он скрипнул зубами и, прищурившись, воззрился на карлика.
— У меня и получше развлечения найдутся, Бром О'Берин, чем королевскую колыбельку качать.
Бром пялился на Рода. Кровь мало-помалу отхлынула от его щек, а вместе с нею отступила злость.
— Это верно,— пробормотал он, кивая.— Клянусь всеми святыми, это правда, ибо по твоему лицу я вижу, что гнев переполняет тебя, что ты ненавидишь себя за то, что ты — мужчина!
Род до боли зажмурился и с такой силой сжал зубы, что просто удивительно, как они не потрескались.
Но что-то определенно должно было дать трещину и поддаться…
Откуда-то, как бы из далекой дали, прозвучал голос карлика:
— Этот посланец принес тебе весть от тех ведьм, что обитают на башне…
Род заставил себя открыть глаза и уставился на Брома.