После двух веков такой подготовки почвы революция ДДТ явилась всего лишь формальностью.
Но когда революция окончена, революционеры всегда не к месту и, вероятно, оказываются смущающим фактором для полицейских сил нового правительства.
Поэтому ДДТ решил не быть эгоистичным — скорее, наоборот, он готов был поделиться благами демократии с остатками старого Галактического Союза.
Однако демократов редко встречают с распростертыми объятиями на планетах, управляемых тоталитарными правительствами, и едва ли радушнее на планетах, где преобладает анархия — это вызвано самой природой демократии, единственного практического компромисса между тоталитаризмом и анархией.
Требовалось ничто иное как постоянная организация революционеров, подрывных сил республиканских демократов. Поскольку под рукой имелся большой запас оставшихся без работы революционеров, организация эта была создана быстро и окрещена — Почтенное Общество для Искоренения Корпоративностей. «Создающихся» — было добавлено век спустя, когда все известные обитаемые планеты ниспровергли тоталитарные режимы и присоединились к ДДТ. Бывшие революционеры по-прежнему являлись проблемой — даже большей, чем раньше, поскольку их стало больше — и их стали отправлять поодиночке разыскивать утерянные колонии.
Так и был создан ПОИСК — организация, чьей заботой было отыскивать отсталые планеты и наставлять их на путь демократии.
Поскольку Род нашел средневековую планету, ему, вероятно, надо будет поощрять развитие конституционной монархии.
Род, урожденный Родни д'Арман (у него имелось еще пять промежуточных имен, но их было скучно читать), происходил с планеты, населенной исключительно аристократами и роботами, и вступил в ПОИСК в нежном возрасте восемнадцати лет. За десять лет службы он вырос из долговязого, некрасивого юнца в худощавого, мускулистого, некрасивого мужчину.
Лицо его было аристократическим; это о нем можно было сказать — это и не больше. Его отступающая линия фронта волос кончалась на ровном скошенном лбу, который тянулся до костных надбровных дуг, несколько замаскированных кустистыми бровями. Брови нависали над глубокими глазницами, в недрах которых гнездились два несколько суровых глаза — по крайней мере, Род надеялся, что они выглядели суровыми.
Глазницы служили порогом к высоким плоским скулам, разделенным лезвием носа, который сделал бы честь орлу. Под скулами и носом находился широкий тонкогубый рот, который даже во сне кривился в сардонической улыбке. Подо ртом пребывали квадратная челюсть и выступающий подбородок.
Род хотел бы утверждать, что это было сильное лицо, но оно имело склонность примечательно смягчаться, когда ему улыбалась девушка. Собаки и дети производили тот же эффект, но с куда большей частотой.
Он был человеком с Мечтой (некогда это была Девушка-Мечта, но та осталась с его зеленой юностью) — Мечтой о едином правительстве Объединенной Галактики (демократическом, конечно). Межзвездные средства связи были все еще слишком слабыми для истинно демократической федерации: ДДТ был, на самом деле, свободной конфедерацией миров — скорее дискуссионным клубом и служебной организацией, чем чем-либо большим.
Но в один прекрасный день адекватные средства связи появятся. Род был в этом уверен, а когда это случится, звезды будут готовы. Он за этим присмотрит.
— Ну, давай займемся делом, Векс. Нельзя сказать, когда что-нибудь может забрести сюда и заметить нас.
Род перемахнул в шлюз и прошел через него обратно в каюту. Он подошел к панели в стене, высвободил зажимы. Внутри находился пульт управления — над ним была сфера из белого металла с тусклым отливом, размером примерно с баскетбольный мяч. С верха сферы тянулся массивный кабель и соединялся со стенкой корабля.
Род отвинтил соединение, высвободил фрикционный зажим, удерживавший сферу на месте, и осторожно снял ее.
— Полегче, — попросил голос Векса из наушника, имплантированного в кость за правым ухом Рода. — Я, знаешь, хрупкий.
— Немного доверия, пожалуйста, — пробурчал Род. Микрофон донес его слова до Векса. — Я ведь тебя пока еще не ронял, не так ли?
— Пока, — откликнулся робот.
Род обхватил мозг робота одной рукой, оставив другую свободной, чтобы преодолеть шлюз. Снова оказавшись снаружи, он нажал кнопку в борту корабля. На боку псевдоастероида поднялась большая дверь. Внутри на амортизационной паутине висел могучий черный конь с опущенной между ног головой и закрытыми глазами.
Род нажал кнопку, из грузового отсека вылез кран, конь покачался на тросе, затем был опущен, пока его копыта не коснулись земли. Род повернул луку седла, и в боку коня открылась панель.
Род поместил мозг внутрь панели, закрутил зажимы и соединения, затем повернул луку седла обратно: панель закрылась. Конь медленно поднял голову, пошевелил ушами, дважды моргнул, издал пробное ржание.
— Все как и должно быть, — сказал голос за ухом Рода. Конь пожевал для виду. — Если ты позволишь выбраться из этой колыбели для кошки, я проверю моторные цепи.
Род усмехнулся и освободил его от паутины. Конь встал на дыбы, подержался за воздух, а затем прыгнул и перешел в галоп. Род следил за скачущим роботом, заодно хорошенько осматривая свое окружение.
Астероид-корабль приземлился в центре луга, лохматого от летней травы, окруженного дубами, гикори, кленами и ясенями. Стояла ночь, но луг заливало светом трех лун.
Робот потрусил обратно к Роду, поднялся на дыбы, чтобы остановиться перед ним. Копыта глухо ударили о землю, большие индиговые глаза повернулись к Роду, уши поднялись.
— Я в форме, — доложил Векс.
Род снова усмехнулся.
— Нет зрелища, подобного виду скачущего коня.
— Что, никакого?
— Ну, почти никакого. Брось, давай зароем корабль.
Род нажал штырьки на стенке корабля; грузовой люк закрылся, шлюз загерметизировался. Корабль начал вращаться, сперва медленно, затем все быстрей и быстрей по мере того, как он погружался в землю. Скоро остался только кратер, окруженный валом из жирной глины, а верх астероида изгибался метром ниже.
Род вытащил саперную лопатку из седельной сумки Векса, собрал ее и приступил к выполнению своей задачи. Конь присоединился к нему, резко ударяя копытами по валу. Через десять минут вал уменьшился до десяти дюймов, в центре возник холмик — футов двадцати в поперечнике и в два фута высотой.
— Отойди. — Род вытащил кинжал, повернул рукоять на 180 градусов и направил ее на земляной холмик.
Возник луч красного цвета, глина запылала вишнево-красным, расплавилась и потекла.
Род водил лучом медленной дугой над всем кратером вывороченной породы, пока почва не расплавилась на фут ниже уровня земли. Он сгреб остатки вала в яму, соорудив небольшой холмик, но об этом позаботится ближайший дождь.
— Ну, вот и все. — Род вытер лоб.
— Не совсем.
Род согнул плечи, у него засосало под ложечкой.
— Ты еще должен переодеться в одежду, соответствующую этому обществу и эпохе, Род.
Род прищурил глаза.
— Я взял на себя смелость упаковать камзол в левую седельную сумку, пока ты испытывал траву, Род.
— Слушай, — заспорил Род. — Ведь моя форма подходит достаточно хорошо, не так ли?
— Рейтузы и военные сапоги сойдут. Но пилотскую куртку никак нельзя спутать с камзолом. Нужно ли мне еще что-нибудь добавлять?
— Нет, я полагаю, не нужно, — вздохнул Род. Он подошел к седельной сумке. — На первом месте стоит забота об успехе задания — превыше и прежде любых хлопот о личных удобствах, достоинстве или… Эй! — Он уставился на нечто длинное и тонкое, висящее на седле.
— Что «эй», Род?
Род снял странный предмет с седла — на одном конце у него была рукоятка, заметил он, и предмет этот бряцал — и протянул его туда, где Векс мог его разглядеть.
— А это что?
— Елизаветинская рапира, Род. Древнее оружие, своего рода длинный нож, сработанный как для того, чтобы рубить, так и для того, чтобы колоть.