— Оставить меня… на ночь?
На мужских губах обозначилась дерзкая усмешка.
Я выпрямила спину и уперла указательный палец в обтянутую темной рубашкой инквизиторскую грудь. Мол, отойди подальше. Но тот явно не понял посыла. Пришлось обозначить почетче:
— Для того, чтобы делать девушкам подобные предложения, для начала, как минимум, следует хотя бы прибраться в своей пыльной халупе!
Тот медленно опустил красноречивый взгляд на мой палец, уставившись на него, словно на дохлого таракана. Я понятливо убрала руку… Так, на всякий случай, чтобы вдруг не остаться без этой полезной конечности.
— Вот так? — подняв ладонь прямо к моему лицу, мужчина вдруг звонко щелкнул пальцами, и я тут же зажмурилась от яркого света.
После полумрака темного холла он практически ослепил. Повсюду, рассыпав в воздухе тающие блестки, вспыхнули магические светильники. И откуда только взялись?
Интерьер преобразился в момент. Пыль и паутину сдуло вместе с темнотой, и всё вокруг поменялось кардинально: затертый пол превратился в блестящий паркет, расшатанная лестница засверкала темным деревом, а темная тряпка ковра превратилась в насыщенно-бордовый пушистый ворс. Шторы ожили яркой тканью, гобелены расцвели красками и опушились бахромой.
Спустя всего пару мгновений я стояла на пороге шикарного, пахнущего ванилью, мятой и лаковым деревом особняка…
— Попалась, чародейка? — огорошил хозяин волшебного дома.
Я перевела свой ошарашенный взгляд на самодовольное лицо инквизитора.
— Вы это о чём?
— Просто ты новичок в этом мире, Станислава, — констатировал он, лениво накручивая на палец прядь моих волос. — Твой дар проснулся совсем недавно, и потому ты не видишь чужую магию…
— И что, — выдохнула я, — это преступление? Помнится, на преступление пошел именно ваш распрекрасный орден, и все ведьмы разбежались по другим мирам, спасаясь от самоуправства. А я и не отрицаю, что вернулась оттуда совсем недавно.
— Насколько недавно? — прищурился тот, проигнорировав встречную претензию и неуловимо приближаясь.
Я отстранилась, держа дистанцию. Но мужчина, кажется, уже понял, что хотел.
— От тебя пахнет…
Я затаила дыхание. Кофейно — фиалковыми духами? Преступными зельями? Чем?!
— … Выпечкой, — скривился он, морща нос.
— А, ну да! — я мысленно выдохнула, снова сунув руку в корзинку и выуживая маленький сверток. — Угощение!
Из смятой салфетки показался кусок моей странного цвета сдобы. Я протянула узелок инквизитору.
— Это вам, зелье закусывать!
Тот брезгливо принял угощение, осторожно принимая в ладони, как нечто взрывоопасное.
Теперь я понимала, что идея приготовить булочки оказалась просто чудесной! Запах ванильной выпечки перебил то, что ожидал учуять подозрительный инквизитор, будь он неладен… Даже не знаю, что вышло бы, пойми он вдруг, что я и есть та самая ведьма, как ее там, Карисса?
С чего-то главный решил, что я — это она… И мне не хотелось его разубеждать, дожидаясь, когда разрядится этот несчастный амулет. Целостность моей шеи была мне крайне дорога. А значит, пора домой.
Вывернувшись из-под чужой руки, я осторожно высвободила свои волосы и задорно улыбнулась.
— Доброй ночи, господин главный инквизитор!
Тот поджал губы, мрачно наблюдая, как я выскальзываю за порог.
— Меня зовут Даниэль.
— Доброй ночи, Даниэль! — махнула рукой, спеша подальше от инквизиторского дома.
— Доброй ночи, Станислава. И до завтра.
— Ага, — отозвалась я, и вышла, не оглядываясь, чувствуя сверлящий спину инквизиторский взгляд.
Обратно летела как на крыльях, стараясь не думать о том, что завтра маршрут придется повторить.
Однако, стоило зеленой двери паба захлопнуться за моей спиной, как я поняла, что инквизитор — далеко не самая страшная из моих проблем.
Гирш с круглыми от страха глазами забился под стойку, на которой подпрыгивали пустые кружки. Стекла дрожали, а мебель ездила по вибрирующему полу. Вибрирующему от страшного, утробного рыка, идущего словно бы откуда-то из-под земли.
— Что это? — спросила одними губами, чувствуя, как едут под ногами доски.
— Прости, — пробасил Гирш, — совсем забыл тебе сказать… Подвал лучше не открывать!
10
Нет, он издевается надо мной!
— Ги-и-ирш! — протянула я сердито, отбросив корзинку. — Что там?!
Енот зябко поежился. Второй промах за сутки. Да какой!