Глава 11. Анчутка,- Кузя.
Наконец-то, за несколько дней, пребывания в антисанитарных условиях подземелья, и путешествия по пещерам, мне удалось помыться. Наполненная на три четверти бадья, заменяющая тут ванну, занимала всю среднюю часть кухни. От воды поднимался пар. Рядом услужливые хозяева поставили четыре ведра. Два с холодной водой и два с горячей. Я скинула надоевшую мешковину, и залезла в бадью. Боже! Вы не представляете, какое это блаженство. Скрипнула дверь. В кухню зашла жена старосты, по имени Розалина. В руках она держала кусок приятно пахнущего мыла и большое махровое полотенце. - Позвольте, - гномма повесила полотенце на спинку стула, я помогу вам омыться. Я не стала возражать, милостиво позволить заняться своей головой. Купание, из простой процедуры, превратилось в очень приятную. А еще говорят, что гномы не любят воду. Все нагло врут. Если вам кто-нибудь такое скажет, не верьте. Этот маленький народец очень любит мыться. Иначе как бы они ухаживали за своими шикарными бородами и шевелюрами. А вот люди… Это еще вопрос. Но, признаться, это мое субъективное мнение, основанное на близком знакомстве с двумя представителями: главным инквизитором и тюремщиком. От них воняло так, будто они неделю жили в свинарнике, спали в обнимку с хрюшками, а после надели чистую одежду и вышли в люди. - У вас, очень хорошие волосы, - Розалина, намылила мою голову, слегка массируя ее пальцами, - за ними нужно хорошо ухаживать. - Она вылила на меня кувшин теплой воды, - а теперь не соизволите подняться. Я не заставила повторять дважды. Розалина была не высока ростом. Но она нисколько не растерялась. Пододвинув стул, она забралась на него и стала натирать мою кожу ароматным маслом. Закончив, она спустилась на пол. - Заканчивайте омовение, - поклонилась она, - одежду, по вашему желанию, сейчас принесут. Потом мой муж ждет вас в трапезной… Хозяйка дома вышла. А я опустилась с головой в воду. Когда я вынырнула, на стуле аккуратно была сложенная принесенная кем-то одежда. От платья я отказалась сразу, выбрав шелковую рубаху с кружевным воротником и рукавами. Короткую приталенную узкую кожаную куртку, длиной до середины бедра, которая спереди застегивается на шнуровку. Резные полы, а также оплечье капюшона на ней были украшены вышивкой бусинами и шнуром. Я бы предпочла одежду без такого пафоса, но тут, по всей видимости, такой не имелось. Замшевые штаны, которые заправлялись в высокие сапоги из мягкой кожи, завершили скромный прикид. Через полчаса я вышла в обеденный зал. Настроение у меня было прекрасное. За много дней, тело прибывало в приятной расслабленности. Посредине довольно большой комнаты стоял длинный деревянный стол из дубовых досок, покоящийся на крепких точеных ножках. По обеим сторонам, для гостей были приготовлены длинные скамьи. К моему появлению, все места были уже заняты. Во главе стола в кресле с высокой спинкой восседал староста деревни Волклин, слева от него, в кресле поскромнее пристроилась его жена Розалина. Справа место пустовало. Возле него гордо стоял Монти. Увидев меня, он поклонился, чуть отодвинув кресло. С моим появлением все, находившиеся в горнице встали. Выпрямив спину и гордо вскинув подбородок, я прошествовала к почетному месту, остановилась и, окинув взором честное собрание, опустилась в кресло. Гномы тут же последовали моему примеру. Гордый таким высочайшим покровительством, Монти занял место рядом со мной, грубо подвинув какого-то односельчанина. Тот засопел, но спорить не решился. Стол буквально ломился от блюд, мисок и тарелок. Немного овощей, немного бобовой похлебки, но в основном мясные закуски. Здесь были вяленая, жареная, копченая и цельно запеченная рыба, птица, окорока буженины, тушеное мясо и различные нарезки. Столовые приборы ко всему этому изобилию не предусматривались. Гномы, либо отрезали понравившийся кусок ножом, либо ломали угощение руками, либо просто откусывали от цельной тушки. Но еще больше было хмельных напитков. По всему столу были расставлены вскрытые бочонки. Гномы черпали пенную жидкость ковшами, кому сколько хотелось. Кричали здравницы хозяевам, ну и, конечно, мне любимой. Повсюду слышался гомон, споры, и громогласный хохот. Я не стала строить из себя ханжу. Подтянув к себе блюдо с белорыбицей, отщипнула кусок рассыпчатого мяса, с удовольствием отправила его в рот. Пожевала. Разделавшись с рыбой, принялась за тушеное мясо. Потом перешла к буженине. Порядком, набив брюхо, взяла стоящий рядом со мной ковш в виде уточки, зачерпнула мутноватой жидкости из стоящей неподалеку бадейки. Осторожно пригубила. Почмокала. Это был квас. Немного кисловатый, но ужасно вкусный. Осушив пару ковшей, я почувствовала, что у меня слипаются глаза. Пир шел своим чередом. Гости пили и ели. Спорили, ругались, мирились и снова пили. На меня больше никто не обращал внимания. Тяжело поднявшись, никем незамеченная, я покинула трапезную залу. В выделенной мне комнате, сладко пахло перегретым воском, влажным пухом и свежеструганными сосновыми досками. Помещение было небольшим, но уютным. Правда, потолки расположены чуть низковато, но зато кровать как раз под мой размер. А перина на ней! Мягкая, податливая, словно водяной матрац. Я с удовольствием сняла с себя тесную одежду, переоделась в просторную льняную рубаху, и уже было направилась к манящей кроватке, как наступила ногой на что-то мягкое. Глянув под ноги, обнаружила завязанный кожаным ремешком мешок. Как же я могла о нем забыть! - Эй, - я тихонько пнула мешковину, - ты еще там? А в ответ тишина. Ни ответа, ни привета, ни писка, ни шороха. Но выпирающий бугорок, явственно говорил, о том, что зверушка еще там. - Если ты думаешь, что, из любопытства развяжу мешок, - я уселась на кровати, положив торбу перед собой на маленький столик, - то глубоко ошибаешься. Если будешь молчать, то я засыплю мешок солью, или брошу его в огонь, или привяжу камень и утоплю в омуте… В общем, что-нибудь этакое придумаю. Так, что давай лучше поговорим. - Что ты от меня хочешь, ведьма…- послышался писклявый голосок. - Ну, вот опять двадцать пять, - всплеснула я руками, - вначале инквизиция из меня чуть барбекю не сделала. Затем Монти чуть в обморок не свалился. А теперь еще и ты туда же… Какая же я ведьма? - Только сильные ведьмы, могут противостоять нам. - Вот с этого момента поподробнее, - я улеглась на кровати, подперла руками голову, приготовившись слушать, - для начала поведай кто ты? - Анчутки, мы, - вздохнул мешок, - ты видимо удивлена? - От чего же? - Ведь, по мнению людей, мы не вправе существовать? - Поверь мне, - ласково промурлыкала я, - я совершенно не разделяю общего мнения и даже считаю, что каждая божья… Ой! Извини! В общем, любая тварь имеет право на существование. - Даже так? - не поверил Анчутка. - А чего ту удивительного? - Просто все на этом свете, даже наши родственники из числа нечисти, хоть немного набрав силу, взяли моду, чуть, что не по них, так сразу в шею гнать. - Так ты черт? - Черт, - обиделся Анчутка, - это слово ругательное, - прошу его в отношении меня не применять. - Так кто же ты? - Мы относимся бесовскому роду. Может, выпустишь меня? Обещаю не убегать. - Мама говорила мне не верить никому, а особенно бесам. Вы обманывать очень горазды. - Клянусь! - Не верю… - Тогда давай заключим договор. Ты выпускаешь меня, а я буду служить тебе верой и правдой, до тех пока ты не освободишь меня от клятвы. - Согласна. Что нужно делать? - Ничего… Над столом, появился сгусток темной материи. Он начал расти, а потом вдруг лопнул, как мыльный пузырь, а на его месте появилась огненная печать. Миг, и все пропало. - Договор заключен, - громыхнуло так, будто кто-то рявкнул через акустическую систему мощностью в пять тысяч ватт на максимальной громкости в сто сорок децибел. Даже уши заложило. - Ладно, уговорил бес языкастый, - сказала я, когда в ушах перестало звенеть. Немного поковырявшись, мне все же удалось развязать узел. Из мешка, вся в соляной пыли, вначале показалась лысая рогатая головка, а затем вылез и весь бесенок. - Так в чем разница между чертом и бесом?- подождав пока Анчутка приведет себя в порядок,- поинтересовалась я. - Да, в общем-то, ничем, - бесеныш уселся, на край стола, беспечно болтая своими крохотными ножками, - но название уж больно неприятное. Это также обидно, если кого-нибудь назвать боровом. Вроде бы и ни чего, но подразумевается свинья. А мы веселые духи. Очень любим, поозорничать, подстроить какую-нибудь веселую каверзу. - Видела я твою каверзу, - возмутилась я, - гномы чуть не поубивали друг друга.