— Может, за кольцевой дорогой мы как-то по грунтовке доберёмся? — неуверенно предложила Люся.
Дёмушкин с хмурым видом уселся за компьютер и вывел на экран карту города.
— Посмотри сама, что написано: служба охраны общественного порядка на дорогах не гарантирует вашей безопасности в случае нападения маньяков-людоедов.
— Гляди, вон квартал чистый, безо всякой штриховки. Может, через него проедем?
— Проедем, да не выедем. Это ж спальный район для мусульман-мигрантов. Возвращаться оттуда будем только на своих двоих. Отберут машину как пить дать!
— Ну что ты за мужик такой! Возьми с собой охотничье ружьё. Припугнёшь громил в случае чего.
— Русскому носить оружие Законом запрещено, мы же не кавказцы какие. У них пистолет — аксессуар национального костюма. А я обязан хранить ружьё в опечатанном железном ящике и только дома.
— Слушай, а может, самих кавказцев нанять? Будет дешевле услуг автоЧОПа, я рекламу читала.
— Можно и волков заказать из зоопарка для охраны, только вот останутся от нас только рожки да ножки, как от того козлика.
— Охрана из таджиков дешевле будет, сама рекламу видела.
— Душманы плохо стреляют. В любой перестрелке на улице больше гибнет прохожих, чем самих бандитов.
— А если мигрантов-арабов? Бедуины по городу без длинного ружья не ходят.
— Араб с трёх метров ослу в задницу не попадёт, — тоном знатока ослиных задниц сказал Дёмушкин.
Люся нацепила на нос очки и пристально всмотрелась в карту:
— Смотри, ХижИнки никаким цветом не обозначены. Значит, проезд свободный.
— Скажешь тоже! Микрорайон для растаманов, колёсников и ширяльщиков. Им же там наркослужба на каждом перекрёстке шприцы заправленные выдаёт.
— Нам в машине за стёклами никакие наркоты не страшны.
— А если какой дурак мне под колёса бросится или я на спящего на проезжей части нарка наеду? Это уже пара лет отсидки.
— А Константинопольский сквер? Там вообще нет зданий, где могут прятаться автоналётчики, только деревья.
— Это содомская зона, видишь красный цвет закраски с кровоподтёками? — ткнул Дёмушкин пальцем в экран. — Проезд разрешён только после коллективного изнасилования проезжих обоего пола.
— Ну это по крайней мере не смертельно, — задумчиво произнесла Люся.
— Нет уж, я лучше получу пулю в лоб, чем хрен в задницу.
Люся наморщила лоб, собираясь с мыслями. Очки сползли на кончик носа. Потом вдруг вскрикнула:
— Да вот же улица Сивицкого закрашена зелёным цветом! Безопасный проезд.
Дёмушкин покрутил пальцем у виска:
— У нас наляпка RUS на ветровом стекле — по главной магистрали машину с русскими не пропустят даже в сопровождении броневичка автоЧОПа.
— А если снять наляпку?
— Дорожный инспектор по номеру машины вычислит русских, сфоткает и занесёт в компьютер. А это лишение прав на год.
Люся ещё раз наморщила лоб, но на этот раз очки прижала их пальцем к переносице, чтобы не сползли. И выпалила с жаром:
— Слушай, у нас же сосед Курценпоцер!
— Причём тут Хаим-Шнеер Сройлович?
— А притом, что завтра суббота. Его дети ходят в один класс с нашими. Он своих тоже повезёт на это проститутское позорище. Можно поехать сразу за соседом. У него наляпка на стекле — золотая звезда Давида, а ты как будто его преданный шабесгой, прислуживаешь ему в день субботний, когда Хаиму вера работать запрещает. Так и пропустят.
— А если номер его и нашей машины запишут и к нему в синагогу позвонят, справку потребуют, что я — зарегистрированный шабесгой? Быстро выяснят, что я самозванец, и ввалят Сройловичу штраф по полной. Только с соседями отношения испортишь. Брат и сестра от матери с отцом, а сосед — от бога.
Дёмушкин с женой примолкли, измученные выбором вариантов, как обойти закон и при этом остаться в живых всей семьёй. Оба тупо вытаращили глаза, когда в кухню вошёл сосед пожарник Вася.
— Чо, выставились? У вас дверь нараспашку.
— Это мой придурок закрыть забыл, — первой очнулась Люся. — А тебе, Вася, чего надо?
— А я к твоему мужику по делу.
— Какому?
— Мужскому и секретному.
— Знаю я ваши секреты. Опять этот Вася со своей выпивкой на мою голову!
— Соседка, не обижай! — добродушно гыгыкнул пожарник.
Наверное, человека с более добродушной и располагающей внешностью трудно встретить. Этот рыжий и конопатый двухметровый и стокилограммовый добряк был ещё в форменных брюках и широко расстёгнутой рубашке, на которой болтался форменный же галстук. На конопатой груди у него был выколота примитивная кошачья мордочка и корявые буквы «Васька».