Потом, к его удивлению, пока он чертыхался от боли, Шед наклонился ближе и укоризненно погрозил пальцем у него перед носом.
— Ну, хорошо, — прохрипел Колин. — Хорошо.
После этого вор поднял ногу и отпустил вывернутое колено. Пока Колин с облегчением выдыхал, Шед вытащил из плаща крошечный нож и отрезал кошелек с деньгами. Может быть, и хорошо, что Колин не смог побороть грабителя. Его нож был острым как бритва.
Колин был готов поклясться, что Шед издевательски подмигнул ему, прежде чем засунуть кошелек куда-то в складки одежды. Потом ловким движением кисти он метнул крошечный нож в стену напротив. Колин проследил глазами за ножом, который с глухим стуком вонзился в ставень, его черная рукоять продолжала дрожать, тогда как лезвие крепко сидело в дереве.
К тому моменту, когда взгляд Колина оторвался от ножа, грабитель снова исчез. Только едва заметное изменение освещения в комнате и быстрое движение теней на полу дали ему понять, что, каким-то образом презрев земное тяготение, вор, должно быть, исчез через дыру в крыше.
Несколько мгновений Колин только и мог просто озадаченно таращиться в пустоту. Слушая рассказы Хелены о неуловимом Шеде, он думал, что это преувеличение. Но сейчас он сам стал свидетелем того, насколько юрок этот вор. Неудивительно, что его ни разу не поймали.
Но испытания еще не закончились. Хелена все еще была где-то за пределами их жилища. Если Шед нашел ее… Господи, даже думать страшно, что может сделать негодяй, столкнувшись с бесстрашной шотландкой. Не говоря уже о том, что может сделать безрассудная Хелена, подвергая себя опасности.
Колин с новой силой стал пытаться освободиться. Но, несмотря на то, что он старательно выкручивал запястья, ему удалось только ободрать кожу о тугую веревку.
К тому времени, когда он услышал шум у двери, его лоб был покрыт потом, а руки горели от покрывающих их ссадин.
Дверь распахнулась, и появилась Хелена, невредимая, слава Богу, с тушкой кролика на плече и охапкой трав в руке.
— Святая Мария, ты цела! — выпалил Колин, задыхаясь от облегчения. — Ты видела его? Он все еще там?
— Кто?
— Шед.
— Шед?
— Да. Он только что был здесь.
Хелена ухмыльнулась:
— Да неужели?
И движением бедра захлопнула дверь.
— Был! Он украл мое серебро! Если ты отпустишь меня, я, может быть, еще смогу догнать его.
Она покачала головой:
— Это несерьезно.
Если бы не веревки, он бы схватил Хелену за шиворот и показал, насколько он серьезен.
— Будь все проклято, девчонка, это правда! А теперь развяжи меня, пока он не ушел далеко.
Хелена многозначительно улыбнулась Колину и с безразличием, которое еще больше разъярило его, направилась к очагу.
Внутри его кипело отчаяние.
— Ты не веришь мне!
— Действительно не верю.
— Тогда как ты объяснишь это?
Колин показал подбородком в сторону сумки, которую случайно забыл вор.
Хелена проследила за его взглядом и нахмурилась, глядя на черную холщовую сумку. Медленно она бросила травы в один горшок, а кролика в другой.
— Откуда это взялось? — бросила она взгляд в сторону сумки.
Колин зарычал:
— Я только что рассказал тебе!
— Шед? — Хелена быстро взглянула на него. — На самом деле?
— Да!
— Ты уверен, что это был он?
Колин страдальчески выдохнул:
— Весь в черном? Маленький? Гибкий? Быстрый как молния?
Наконец, к его величайшему облегчению, Хелена, похоже, поверила ему. Она кивнула, вытаскивая кинжал.
— Хорошая девочка. Разрежь веревки. — Колин повернулся, чтобы ей было удобнее дотянуться до веревок. — Оставайся в коттедже! — приказал он. — Он не будет искать тебя здесь. Если я не вернусь…
Но Хелена, похоже, не слушала. И не двигалась с места. Колин нахмурился. Что происходит в ее своенравной голове? Она все еще сжимала кинжал в руке, но, похоже, не спешила разрезать его путы.
— Умоляю, миледи. Время не ждет. Сейчас он, наверное, на полпути к…
Хелена уставилась на дверь, ее глаза сузились от мрачной решимости. Колин вдруг отчетливо понял, о чем она думает.
Проклятие! Она же не собирается…
— Подожди! — Он чувствовал себя как рыцарь, вдруг обнаруживший, что его конь мчится прямиком к пропасти. — Подожди!
— В какую сторону он пошел? — спросила она, сжимая пальцы на рукоятке кинжала.
— О нет. Ты не выйдешь отсюда од…
— В какую сторону?
Колин закрыл рот, не желая отвечать. Да будь он проклят, если поможет ей убить себя.
— Прекрасно, — процедила она. — Я сама выслежу его.
— Нет! Подожди!
— У меня нет на это времени, норманн. Как ты сам сказал, время не ждет.
— Но я… — он выпалил первое, что пришло в голову, — я солгал.
— Что?
Колин вздохнул и уставился в землю.
— Я солгал, — пробормотал он, пожимая плечами. — Это вообще был не Шед.
Хелена колебалась, взвешивая его слова.
— Ты солгал?
Он кивнул.
— Ты солгал? — Она бросила взгляд на оставленную сумку. — Тогда кто…
— Вор действительно был, — поправился Колин, — но он… он ушел час назад. Я надеялся…
Ее взгляд медленно наполнился презрением.
— Да? — не без иронии спросила она.
Боже, как же ранил его гордость такой взгляд, как будто он был бесхребетным червяком. Но насмешка Хелены была малой ценой за ее безопасность.
— Я думал…
— Ты надеялся, — закончила она за него, — что я разрежу твои веревки, чтобы ты мог сбежать. — Она убрала кинжал в ножны, и Колин незаметно вздохнул с облегчением. — Как я и сказала, норманн, — презрительно усмехнулась она, — вы жалкие трусы.
Колин мрачно скривился. Как же мучительно разыгрывать из себя труса! Кровь Христова, ведь он как-никак рыцарь де Уэр! И даже среди этого прославленного класса сэр Колин дю Лак был известен своим бесстрашием. Он руководил битвой при Морее. В турнирах он завоевал бесчисленное количество призов за свою отвагу. Однажды он даже бросился в горящий дом, чтобы спасти горстку шлюх. Действительно, жалкий трус.
Хелена вздохнула, странно разочарованная. Она уже было начала думать, что этот норманн не такой, как все, что он может обладать какой-то крупицей смелости. Но нет, он оказался таким же малодушным, как остальные его соплеменники.
Может, и хорошо, что он оказался трусом, подумала Хелена. В конце концов, с пленниками-трусами гораздо легче управляться, чем с героями. И все же она почему-то чувствовала разочарование.
С неодобрительной ухмылкой она нагнулась над черной сумкой, которую оставил преступник, и развязала шнурок. Ей следовало догадаться, что норманн лжет. Шед был скрупулезно осторожен. Он не забыл бы сумку. На самом деле единственными свидетельством, которое когда-либо оставлял после себя Шед, была его «подпись» — черный нож, который он иногда втыкал в стену после совершения преступления.
Хелена открыла сумку. Внутри лежало несколько маленьких свертков. Возможно, вор забыл что-то ценное. Она осторожно развернула один из тряпичных свертков. В нем лежали два куска сыра. В другом лоскуте была завернута дюжина овсяных лепешек. В третьем свертке был увесистый кусок соленой свинины. И спелые вишни в кульке. Вор невольно устроил им настоящее пиршество.
— Может быть, твои монеты пропали и не зря! — крикнула она Колину. — Тут достаточно провизии как минимум еще на день.
— Провизии? Так он это оставил?
— Да, и в наказание за его преступление сегодня вечером ему придется страдать от пустого желудка.
— За ту цену, что я заплатил, это должны быть, по меньшей мере, инкрустированные золотом лебединые яйца, — сердито проворчал Колин. — У меня при себе было шесть шиллингов.
Хелена вскинула бровь:
— Без сомнения, шиллингов, выигранных у моего отца.
Лорд Геллир имел слабость к азартным играм и предавался им почти ежевечерне. У людей в Ривенлохе уже вошло в привычку тайно передавать основную массу своих выигрышей сестрам, чтобы они вернули их в казну замка. В таком случае частые проигрыши лорда не влияли на сундуки. Однако чужеземцы — дело другое. Они забирали свой выигрыш с собой, иногда только для того, чтобы проиграть его Шеду.