Раздался новый удар, еще более могучий, чем прежде, и дверь словно взорвалась - вокруг брызнули острые щепки, а в дверной раме остались лишь искореженные петли да обломки замка. Сила инерции бросила Карамона на пол, и он упал прямо на кучу древесного мусора. Из соседних камер раздались Восторженные возгласы.
- Ты за это заплатишь! - возмутился тюремщик, размахивая ключами перед носом высокого господина.
- Зрелище того стоит, - отозвался тот. Он помог Карамону подняться и заботливо отряхнул его одежду. При этом он критически разглядывал пленника.
- Ну и силища! - искренне восхитился человек в плаще. - Правда, сдается мне, ты слишком хорошо питался, да и винцом баловался. Из-за этого и угодил за решетку. Ну, не велика беда, все это легко исправил". Тебя, значит, Карамоном зовут?
Карамон кивнул.
- А я - Тассельхоф Непоседа, - подал голос кендер, перешагивая через порог камеры. - Мы с ним неразлучны и везде ходим только вместе. Я обещал это Тике, и поэтому...
Господин в плаще записал что-то мелом на своей дощечке и рассеянно поглядел на кендера.
- Гм-м... понятно.
- Ну а теперь, - вздохнул кендер, - снимите с наших ног эти цепи. Уверяю вас, что без них мы сможем ходил. гораздо быстрее.
- А стоит ли? - пробормотал высокий господин. Быстро черкая мелом по доске, он складывал и вычитал какие-то цифры. Наконец он подвел итог своим вычислениям и улыбнулся.
- Давай, - обратился он к тюремщику, - веди сюда остальных, кого ты приготовил для меня сегодня.
Бросив на кендера и Карамона злобный взгляд, старик поплелся по коридору.
- Сядьте-ка здесь, у стены, - приказал человек в медвежьем плаще. Подождем, пока приведут остальных.
Потирая ушибленное плечо, Карамон опустился на пол. Тас устроился рядом и с облегчением вздохнул. Покинув камеру, он почувствовал себя намного лучше. Видимо, он и в самом деле верил в то, что говорил Карамону: "Как только мы выберемся из тюрьмы, у нас появится хоть какая-то надежда. Пока мы под замком, надеяться нам не на что".
- - Кстати, - окликнул кендер удаляющегося тюремщика, - не проследишь ли ты, чтобы мне вернули мою отмычку? Она дорога мне как память.
- Говоришь, у нас появится надежда? - спросил Карамон у Таса, когда кузнец приготовился скрепить железный обруч на его шее раскаленным болтом.
Для того чтобы отыскать ошейник подходящего размера, потребовалось время, так что Карамон оказался последним из пленников, которых подготовили к отправке. Раскаленный болт скользнул в отверстие, и вокруг запахло горелым мясом - обруч все же был тесноват Карамону. Гигант поморщился.
Тас с несчастным видом ощупал собственный железный "воротник" и досадливо поморщился.
- Мне очень жаль, - сказал кендер. - Я не знал, что он имел в виду, когда говорил "пойдет на рынок". Мне подумалось, он имеет в виду что-то вроде позорного столба. Они тут, в прошлом, как-то смешно говорят, ты заметил? Честное слово, Карамон...
- Все в порядке, Тас, ты ни при чем. - со вздохом ответил гигант.
- Но кто-то же должен быть в этом виноват, - предположил кендер, с интересом поглядывая, как кузнец смазывает обожженную шею Карамона жиром и пробует на прочность свою работу.
Немало истарских кузнецов потеряли все свое имущество и пошли по миру, когда рабовладельцы начинали требовать с них возмещения убытков за рабов, которые ухитрялись разломать ошейник и бежать.
- Что ты имеешь в виду? - безо всякого интереса спросил Карамон. На лице его снова появилось отсутствующее выражение полной покорности судьбе.
- Знаешь, - прошептал Тас, искоса поглядывая на кузнеца, - об этом стоит задуматься. Вспомни, как ты был одет, когда мы попали сюда. Ты выглядел точь-в-точь как бродяга. Не успели мы прийти в себя, как появился жрец со стражниками. Они словно поджидали нас в условленном месте и в условленное время. А вспомни, как выглядела госпожа Крисания...
- Ты прав, - сказал Карамон, и в его глазах мелькнул живой огонек, который очень скоро превратился в бушующее пламя.
- Рейстлин, - пробормотал Карамон. - Он знает, что я намереваюсь сделать, и хочет мне помешать. Это его рук дело!
- А я в этом не уверен, - поразмыслив, признался Тас. - Не проще ли ему было превратить тебя в пепел, повесить на городской стене иди сотворить что-нибудь в этом роде?
- Нет! - воскликнул Карамон шепотом, и кендер заметил в его глазах радостный блеск. - Разве тебе не понятно? Он хотел, чтобы я отправился сюда вслед за ним. Ему нужно, чтобы я что-то здесь для него сделал. Помнишь, об этом говорил темный эльф?
Тас с сомнением покачал головой и собрался было что-то сказать, но тут кузнец велел гиганту подняться на ноги.
Человек в медвежьем плаще, который нетерпеливо поглядывал за работой мастера с порога кузницы, сделал знак своим рабам. Войдя в кузницу, они грубо схватили Карамона и кендера и, выведя их наружу, поставили в ряд с другими арестантами. Подошли еще двое рабов и принялись сковывать ножные кандалы пленников одной общей цепью, так что в конце концов все они выстроились парами друг за другом. По знаку господина в плаще живая цепочка будущих рабов, среди которых были не только люди, но и эльфы-полукровки, и даже два гоблина, шаркая ногами, потащилась вперед.
Не успели арестанты сделать и трех шагов, как цепь натянулась и заставила всю колонну остановиться - это Тассельхоф по ошибке зашагал в противоположном направлении.
После изрядного количества брани и нескольких ударов палкой (предварительно надсмотрщики убедились, что поблизости нет никого из жрецов) господину в плаще удалось заставить пленников двигаться. Тас шел последним, тщетно стараясь идти вровень с остальными. Ножные кандалы сильно мешали ему, и он дважды упал на колени, вновь остановив движение колонны. Только после этого Карамон догадался, что следует сделать, и, обхватив кендера поперек туловища, понес его, как куль с тряпьем.
- Это было здорово, - сообщил Тас, едва отдышавшись. - Особенно в последний раз, когда я перевернулся через голову. Ты видел лицо этого типа? Я...
- Так что ты хотел сказать? - перебил его Карамон. - Что ты имел в виду, когда говорил, что не уверен, будто за всем этим стоит Рейсшин?
Лицо кендера сделалось задумчивым и на удивление серьезным.
- Карамон, - сказал он, пытаясь извернуться так, чтобы обхватить руками шею Карамона и говорил" прямо ему в ухо - к этому времени они уже вышли из тюрьмы, а на улицах города было довольно шумно. - Рейстлин наверняка был по горло занят перемещением во времени. Даже Пар-Салиану потребовалось несколько дней, чтобы привести в действие это заклятие, а ведь он очень могущественный маг. Безусловно, Рейстлин тоже потратил немало энергии и сил. Разве он сумел бы перенестись в прошлое и туг же начать чинить нам неприятности?
- Хорошо, согласен. - Карамон нахмурился. - Тогда кто?
- А как насчет Фистандантилуса? - прошептал Тас гиганту в самое ухо.
Карамон коротко вздохнул, и его лицо потемнело.
- Он тоже очень могущественный волшебник, - напомнил ему Тас. - К тому же ты не делал никакого секрета из своих намерении. А собирался ты, насколько мне помнится, вернуться в прошлое и, так сказать, слегка проучить его. Штука заключается в том, что говорил ты об этом в Башне Высшего Волшебства, а мы знаем, что Фистандантилус может там появляться. Ведь именно там он встретил Рейстлина, разве не так? Что если он находился тогда в Башне и слышал то, что ты говорил? Неудивительно, если он очень расстроился.
- Раз он такой могущественный, - возразил Карамон, - то почему он не убил меня на месте?
- Этого он сделать не мог, - твердо заверил его Тас. - Послушай, я все понял. Он не мог убить родного брата своего ученика, особенно если у Рейстлина были причины прихватить тебя в прошлое. Несмотря на все, Фистандантилус может подозревать, что в душе Рейсшин все еще тебя любит.
Карамон побледнел, и кендер тут же пожалел о сорвавшихся у него с языка словах.
- В любом случае, - поспешно продолжил Тас, - он не мог избавиться от тебя немедленно. Он должен сделать так, чтобы все выглядело пристойно.
- И что?
- Что... - Тас протяжно вздохнул. - Видишь ли, они тут отменили смертную казнь, но я не сомневаюсь, что взамен придумали немало иных способов расправиться с теми, кто, по их мнению, ее заслуживает. Жрец, который был со стражниками на рынке, а также этот старый мерзавец-тюремщик - оба твердили о том, что быстрая и милосердная смерть была бы для нас наилучшим выходом. Видимо, оба имели в виду - по сравнению с существующей практикой.