(Диана) - Это моё дело Роджелайло, хотя, признаюсь, твоё беспокойство меня будоражит до кончиков пальцев...губ...ушей...и ресниц.
Мурашки пробежались по спине торговца, замечающего соблазн в очах напротив. Девушка медленно обошла прилавок, грациозно виляя бёдрами под платьем, и сняла шляпу с чёрными перьями, вульгарно отбрасывая на полку. Ладонь прибилась к поверхности прилавка, действия были настолько органичны, что Роджелайло проглотил изумление, выгуливая по животу.
Недлинные волосы страстно колыхнулись, в глазах взорвались праздничные фейерверки, устоять перед которыми не способен никто. Медленно её рука потянулась вперёд, обхватывая талию торговца, причём довольно скромно. Роджелайло сжался, выпрямившись, пока девушка сжимала его тело в свои объятия, словно паучиха неосторожную муху, желая разрубить дружеские узы раз и навсегда. Но тот отвернул лицо в сторону, перетерпев соблазн. Диана насквозь проходила через голову взором, с влюблённостью продолжая вздыхать перед ним. Горячий воздух касался смуглой щеки молодого парня, сжавшего веки от искушения. Руки Роджелайло смогли только приобнять её, а затем медленно отодвинуть на полшага. Неловкое молчание вызвало стыд у Дианы, возвращало страшную фобию, и стены вновь давили на неё.
(Диана) - Ты всегда останешься таким робким?
(Роджелайло) -Пока не буду готов. Слушай, я не могу выходить на улицу, когда сотни глаз смотрят на меня. А ты не способна находится в помещениях слишком долго. Мы не способны пробыть рядом достаточно времени, так что, цени эти моменты такими, какие они есть. В нечто большее они перерасти не смогут.
Роджелайло стеснительно пожался, отворачиваясь в сторонку, куда-то в стену. Чересчур робкий парень зацикливался на стеснительности, лишь перед некоторыми людьми мог вести себя открыто, к примеру, перед Дианой. Это служило причиной неудачных связей с поставками товара, так что Дамин здорово выручил его за часть прибыли.
(Диана) - Что же, Роджелайло...мне пора, нужно наведаться к отцу и всё прояснить...и...эти стены.
(Роджелайло) - Понимаю. Да, конечно. Передавай Дамину привет и... Извини.
(Диана) - Господи, незачем извинятся, ты ничего такого не сделал.
(Роджелайло) - В том то и дело... Удачи.
Девушка выхватила шляпу, грациозно закрутившись, чем вызвала наполовину радостную, наполовину грустную улыбку у продавца, исчезла за стеллажами с винами, и через секунду послышался хлопок двери и пороги, в помещение проник лёгкий ветерок.
Роджелайло выдохнул, раздосадованный собой, резко, с долей злости, открыл самый нижний выдвижной ящик, застывая в этом положении. В хватке руки он вынул оттуда нечто ужасное, способное вывести из себя слабохарактерного человека. Ничто более не попадало в увлечённый взор, кроме ужасного, сложенного в комочек, клочка волос, судя по цвету, не принадлежавшего Роджелайло. Кусочки кожи свисали с отодранных корней, из остатков плоти стекала кровь, наполняя лужицей пустоту ящика. Маньяк возбуждённо завис, наблюдая за аппетитным для него материалом с дрожью в коленях, с соблазном в резцах, понемногу выползающих из под набухших губ.
На аллее, усеянной по бокам невысокими кустарниками, высаженными в клумбы, фонари с круглыми лампами гнали мрак космическим жёлтым освещением. Они сравнимы с десятком подобных солнцу звёзд. Прекрасная осень, жаль только, в Венеции чрезвычайно мало деревьев, чтобы разбросать по округе прекрасную желтизну ковров из листьев. Однако, кусты восполняли утрату. Они отбрасывали от себя сказочный свет фонарей, придающих меланхоличное настроение, своеобразную романтику одиночества.
Диана шла вдоль аллеи неспешно, наслаждаясь каждой деталью восьмого чуда света, сложенного не из конкретного природного комплекса, а из собственного духовного представления.
Небо помутилось в слиянии с элементом яркости ламп, превращаясь в густую серую массу, не сказать, что отверженную красотой, напротив, дополняющую некой тягучей абстракцией, безграничной загадкой чужих планет. Аккуратная и узкая дорожка из каменного кирпича потрескалась в веках, но её благородная старость буквально разрешала погрузиться в пройденные столетия, пройтись по истории. И всё-таки самое главное - богатый свежестью воздух. При коротком вдохе лёгкие превращались в целое хранилище кислорода, организм пополнялся влагой от испарений Гранд-Канала, проникающих по воображаемым трубкам в теле то к мозгу, подмораживая голову, то в грудь, позволяя ощутить биение сердца, то в живот, питая чистой энергией.
В конце дороги, куда девушка и направлялась, на аллею смотрел угол трёхэтажного дома, в нём выбито по окну на каждый этаж. В самом верхнем, за стеклом и рамой, расхаживал знакомый силуэт, в диалог с которым неизбежно придётся вступить, несмотря на неприязнь или гнев.