(Дамин) - Дочурка...проходи...ризотто, моё любимое, сегодня прекрасное.
(Диана) - Отец, а где Калисто?
Тот вздрогнул, выронив ложку на стол в раздражении от знакомого имени.
(Дамин) - Не напоминай мне об этом проныре! Он - вор!
(Диана) - Что ты говоришь?! Калисто никогда ничего не воровал! Он доброй души человек! Возьми свои слова назад!
Дамин отстранился от пищи, протирая окончательно лицо салфеткой, взялся за деревянный футляр с трубкой, припрятанный возле тарелки, за бокалом. Он открыл лакированную деревянную крышку, издав щелчок.
(Дамин) - Из него человек, как мой экономист. Такая же собака сутулая...
Рука вынула трубку, после чего два пальца проникли в карман пиджака.
(Диана) - Своим возмущением к всему и вся ты скоро даже экономиста своего прогонишь, а именно он сердце твоего бизнеса. Хотя, ты настолько глуп, что не видишь этого.
Удар кулаком по столу заткнул девушку, однако, не испарил уверенности на её лице и наглой ухмылки. Дамин вынул свёрток с табаком, развернул, аккуратно разложив на стол, приступил засыпать табак в камеру, более-менее успокаиваясь в незамысловатом процессе.
(Дамин) - Если бы я был по-настоящему глуп, я бы не стал увольнять Калисто, кусающего руку, которая его кормит. Я просто не мог потерять эту банкноту, не мог! А мой великолепный экономист Жерардо - засранец! Присядь. Перекуси.
(Диана) - Ладно, отпустили… Впрочем, я по делу.
Диана прильнула к спинке стула, обхватывая его, мигом села, забрасывая ногу на ногу. В данной комнате клаустрофобия исчезала почти с концами, ибо здесь она провела полдетства до полного проявления клаустрофобии. Из трубки исходил дымок, наполовину запечатывая за собой обескураженное выражение гримасы отца.
(Дамин) - Дело?Полагаю, ты насчёт сигарет, насчёт лавки Роджилайло, не так ли?
(Диана) - Правильно. Объясни мне свою выходку.
Дамин поёрзал, посмеиваясь над дочуркой.
(Дамин) - Чего тут не понятного, Диана? Ты разоряешь и меня, и Роджилайло, просто он не может тебе перечить: очень дорожит общением с тобой. Ведь ему больше не с кем поговорить по душам. Он твой дилер сигарет, а ты его дилер дружеского разговора. Однако, я имею полное право выдвинуть недовольство. Мы бы так сейчас не разговаривали, если бы все эти пачки camel ушли в твои руки не бесплатно, а за деньги.
(Диана) - Вот оно что... В очередной раз указываешь мне на безработицу?
(Дамин) - Я привык говорить о том, что меня беспокоит. Это именно такой случай.
Диана наклонила голову вправо, выражение её физиономии испускало коварство, заставляя Дамина нервничать. Кто, как не он, знал, насколько язык дочери опасен, это острый нож, предназначенный для любой спины. Уста девушки приоткрылись, потешаясь над прижатием головы отца к плечам. Минута молчания разрывала Дамина, смотрящего в щурившиеся глаза дочери. И вот она молвила.
(Диана) - Знаешь, отец, а я привыкла говорить остальным, что бы меня не учили жизни.
Дамин сгорбился над тарелкой с ризотто, в страстных к агрессии на фоне неуважительного тона глазах, постепенно разгорелся пожар неустойчивого, эмоционального человека.
(Дамин) - Но я ведь твой отец.
(Диана) - Потому должен понимать меня, а не вершить свои идеи моим телом.
Да, вот он-нож в спину. Дамин уже сожалел о начатом разговоре, понимал, что не выиграет перепалку с беспощадной Дианой, перенявшей у покойной матери слишком многое.
(Дамин) - Господи! Какое грубое высказывание!
(Диана) - Но верное! В подкрепление моим словам встанет ситуация с поступлением в музыкальную школу. Я просила поговорить о поступлении в хореографический университет, но ты, скажем прямо, отрезал мне этот путь, попросту заставил пойти в музыкальную школу. Тебе нравилась труба, ты когда-то в юности играл на ней, однако, отрёкся ради бизнеса. И вот, под наставлением отца студентки и влиянием его денег преподаватели вставляют урок медно-духовых после сольфеджио. Грандиозно!
Трубка колебалась в руке Дамина, не уравновешенного впоследствии от сказанного, и он поспешил положить её обратно в футляр, не удосуживаясь даже прочистить чашу.
(Дамин) - Это звучит...безжалостно по отношению ко мне...
(Диана) - Извини, отец, но я буду говорить хладнокровно. Буду чёрной мамбой, кусающей при любом приказном движении в округе. Я уже выросла, тебе стоит это понять. Моё решение основано на предпочтениях, без осуществления которых, жизнь мне не мила.