Краем глаза ловлю движение. Кенджи. Благослови тебя бог!
— Вот, он.
Тайрако внимательно смотрит на приближающегося Наместника и неприятно усмехается.
— Ну что же… Желаю вам счастья, — резко склонив голову, кнежич покидает меня, уходя в скрытую дверь за троном.
Кенджи, наблюдавший эту сцену, подходит ко мне с ярко выраженным вопросом на лице.
— Не обращай внимания, так, издержки общения. Пока не забыла. Скажи мне, Император всегда был такой…аморфный? — я, наконец, могу уточнить то, что меня действительно интересует.
— Нет. Он сильно сдал за последний год, с тех пор как его жена умерла в родах и ребенок вместе с ней.
Кусочки наблюдений складываются в голове, как пазлы. Я еще не до конца уверена, правда, но! Умственная и физическая заторможенность, сниженность фона настроения и равнодушие к прежним обязанностям. Депрессия, в чистом виде. Хотя и она одна — не сахар, плюсом к ней видимо идет что-то еще.
— Кенджи, поверь мне на слово. И не спрашивай ни о чем. Если в ближайшее время к нему не приставить верного Целителя, боюсь, через пару месяцев у нас будет другой Император.
— Почему ты в этом уверена? Прости. Я помню, никаких вопросов. Сделаю все, что смогу.
— И еще. Ты знал, что я эс Гуэрри?
— Да, сразу, как увидел твою печатку.
— Раз уж мне стало это известно, не просветишь ли заодно, чем так славен мой род?
— Твой предок начал первую Большую войну. И создал магических тварей.
— Аху… Ах, ну да… А ты здесь причем? Когда ты представился, Хаджими спрашивал, как я реагирую на твою фамилию?
— Все просто. Мой дед был тем, из-за кого погиб единственный сын твоего предка. Может, все-таки не здесь поговорим?
— Все нормально, князь. Честно. Пойду собираться. Ты не против?
— Нет, не против. И спасибо тебе, — Кенджи, ощутимо сжав мне предплечье, отошел к эс Грюнду.
Какое-то ненормальное утро. Передвигая ноги, как робот, я шла к своим комнатам. Мне бы валерьянки, килограмма три и в кроватку, дней на пять. Без посетителей.
Кто-то из моих предков напортачил здесь? Кто? Просто не могу поверить. Я изучила родословную семьи вплоть до 1730 года. Среди нас не было никого, кроме священников и солдат. Бред. Все это просто бред и совпадение. Чтобы ни было сказано, я не могу представить никого из них этаким… Гитлером? Аха, с биологическим уклоном.
Переодевалась и собиралась я на автомате, стараясь не думать ни о чем. Пошло все лесом.
Когда моя заторможенность наконец-то удалилась туда, куда ее активно посылали, я, надев на себя пустую разгрузку, посмотрела в зеркало. И вышла из спальни.
Полностью экипированный Манзо, ощетинившийся на белый свет разнообразными колюще-режуще-стреляющими предметами, сидел в кресле, держа мой сверток с ножами и арбалетами на коленях. Его вид отчего-то напомнил одно высказывание Дэвида Ллойд Джорджа, заставившее меня когда-то хихикать. "Полностью экипированный герцог стоит столько же, сколько два дредноута, причем герцоги наводят больше страха и дольше служат". Усмехнулась мнению английского премьер-министра и теперь.
В другом кресле притулился вампир-менестрель, Бенджир, о котором за эти дни я умудрилась забыть.
— Ну что, все готовы? — я оглянулась, в поисках гвортов — Ветер, Рой, ко мне.
— Нет, Кира. Прости, но Император запретил выпускать их до окончательного отъезда, — Манзо неловко потупился, сжимая в руках мой сверток.
Ах ты…
— Хорошо. Идем. Сейчас!
Гворты, тыкающиеся в меня носами, отнюдь не ускоряли отъезда.
— Мальчики, у вас отпуск. Надеюсь, Глейди будет подавать мясо вовремя.
Черт. Черт-черт.
Кхару, на спине которой пришлось трястись, меня впечатлила. Нет. Не размерами и ангельским характером. Я чувствовала себя сидящей на ядре. Но я-то не Мюнхгаузен! Пришлось все время идти шагом.
В нужный нам трактир мы вошли примерно за час до назначенной встречи. Народу очень мало, и он, народ этот, культурно отдыхает. Выбрав пустой стол, я села, спиной к стене. Куда еще я могу здесь сесть, не имея оружия?
Манзо сразу прошел к стойке, заказать поесть. Воркотня Бена, присевшего напротив меня, воспринималась как липкий туман — вроде есть, но прилипает клочьями, затем скатывается, не причиняя беспокойства. Неспешно оглядываюсь, рассматривая наших соседей. Справа потертый толстячек в плаще, нянчит кружку, вожделенно посматривая на те две, что стоят перед ним. Слева только пустые столы. А вот напротив, у стойки, сидит небольшая компания, явно уже подогретая и продолжающая "повышать градус". Хмыкнув, поворачиваюсь к Бену.
И пропускаю начало свары. Блин, этот день самый худший, после того, в который я прибыла сюда.