— Ну, допустим, — вяло согласился Полковник, — тем более, что его и не найдут… Все, момент упущен. Такие преступления, как мне известно, раскрываются или по горячим следам, в первые три, четыре дня, максимум — неделя, или не раскрываются вовсе. Точно говорю — не найдут его уже.
— Убийцу? — спросил Телохранитель, интеллигентно улыбнувшись.
— Ну да…
— Тем хуже для Президента.
— Только для него? — многозначительно поинтересовался узник, и в этой многозначительности ясно прочитывалось: мол, чем хуже для Президента, тем хуже для тебя, дорогой коллега–ты ведь с него–то кормишься… Пошлют твоего Президента в жопу, и будешь ты уже не Телохранителем… Говорить не хочется, кем будешь.
Пауза была непродолжительна, но значительна, и чем дальше длилась, тем больше нарастала эта самая значительность.
Первым прервал её Телохранитель:
— А теперь — представь: было бы так кстати — найти, показать всему миру, и образцово–показательно расстрелять перед телекамерами, мол — смотрите, люди добрые, вы говорили, что Президент только и умеет, что спать летаргическим сном в самолете во время встреч с Премьером Ирландии, да с немцами водку пить, а он–то на самом деле… Вон он какой–ночи не спал, подчиненных своих дрючил, чтоб те в лепешку расшиблись а — нашли гнусных убийц героя. Кстати было бы такое — а?
— Допустим, — согласился Полковник; теперь вид у него был очень озабоченный.
— А ты чего разволновался? — Телохранитель достал из кармана пачку «Мальборо», раскрыл ее и вежливо предложил собеседнику — сам–то он не курил, но всегда носил с собой сигареты — именно для таких случаев. — На, покури, успокойся…
Полковник, нервно прикурив, уставился на собеседника — мол, ну и дальше что?
— И дальше что?
— Рейтинг бы его поднялся, это во–первых, — принялся загибать пальцы Телохранитель, — и народ бы успокоился, это во–вторых, и жажду крови бы удовлетворили… Эго в–третьих.
— Ну и что с того? — вяло спросил Полковник; мол, какое это все ко мне имеет отношение, сидящему тут за какой–то драный пистолет. — Мало ли что было бы хорошо? Это из области гипотез, уровня «если бы у бабушки был хрен, она была бы дедушкой…»
— Понимаешь, — Телохранитель развивал собственные соображения, — понимаешь, дело в том, что…
— Что?..
Телохранитель не зря отличался хорошей памятью: перед глазами отчетливо всплыл меморандум, составленный Аналитиком «на высочайшее имя», точней — не весь меморандум, а та его часть, где говорилось об «искупительной жертве».
— Нужна жертва…
— Жертва?!
— Да. Убийца будет найден, найден и показан общественности… Убийца и заказчик.
После этих слов Полковник понял все…
Они говорили долго — иногда даже переходя на крик (как старые друзья и сослуживцы, они могли себе это позволить невзирая на субординацию и теперешнее незавидное положение Полковника); кричали друг на друга так, что контролеры находившиеся метрах в тридцати (ближе их не подпускали), испуганно вздрагивали и инстинктивно хватались за кобуры.
Телохранитель увещевал, клянчил, просил, как старого друга, ссылался на субординацию, на высшие интересы Государства…
До слуха любопытствующих контролеров то и дело долетало:
«…если ты признаешься, тебя признают невиновным… тебе присвоят очередное звание, тебе дадут орден… высшие интересы Государства…»
— Ладно, шутки в сторону, — произнес Телохранитель, нахмурившись, — ты ведь понимаешь, какое это дело, и что тебя ждет? Это тебе формально за пистолет будут вваливать, а на самом–то деле…
— Нет.
— Подумай, у тебя нет выхода…
— И думать не буду.
— И выбора, кстати говоря, тоже нет…
Но Полковник упрямо стоял на своем: он был согласен понести какое угодно наказание за подчиненного идиота–прапорщика, за «Scorpion», хоть за утерю всего табельного оружия всех российских спецслужб, включая службу самого Телохранителя, но не брать на себя лишнее дело.
Он был профессионалом, и знал, что означает ввязываться в подобное.