Он втянул голову в плечи, перевернувшись в воздухе, перелетел через ослепительный луч перед носом паровоза и упал в высокую траву. Над ним пронеслась горячая волна паровозного дыма, жаркий вихрь трепал волосы, искры обжигали голую грудь. Он приподнялся с земли и увидел, как раскачивается из стороны в сторону красный фонарь исчезающего в туннеле последнего вагона.
Михаил чувствовал себя так, словно у него были переломаны все кости. Спина и ребра в синяках. Ноги болели, ступни изодраны в кровь. Но он был цел. Он успел перескочить через рельсы.
Тяжело дыша, он сел на землю; его тело блестело от пота. Михаил и сам не знал, сможет ли он подняться, он уже забыл, как ходят на двух ногах.
— Я жив, — произнес он вслух, и звук его огрубевшего голоса оказался для него настоящим потрясением.
Еще никогда Михаил не чувствовал себя таким голым и беззащитным. Не превратиться ли ему снова в волка? — первое, что пришло ему в голову. Но он тут же отказался от этой мысли. Может быть, позднее. Только не сейчас. Он лежал среди буйно разросшейся травы и думал. Интересно, что там, за лесом? Что ждет его в том мире, о котором Виктор говорил, что это его мир? Наверное, это какое-то страшное место, где опасность подстерегает на каждом шагу, дикая пустыня, где жестокости нет предела. Он боялся этого мира, боялся того, что ждет его там… так же как и того, что, оказавшись там, он вдруг откроет в себе.
«Твой мир, твоя жизнь там, она ждет тебя».
Михаил сел в траве и посмотрел на рельсы, уходившие на запад.
«Не подведи же меня».
В той стороне была Англия — страна Шекспира. Виктор говорил, что это цивилизованная страна.
Михаил встал с земли. Его колени подогнулись, и он снова упал.
Вторая попытка оказалась несколько удачнее. С третьей попытки он встал на ноги. Михаил успел забыть, что он так высок. Задрав голову, он посмотрел на полную луну в небе. Это была все та же луна, но теперь она уже не казалась ему такой завораживающе-прекрасной, какой была все то время, пока он оставался волком. Лунный свет серебрил рельсы, и если в этом лесу водились духи, то сейчас они наверняка пели.
Михаил сделал первый, пробный шаг. Нескладные ноги не желали слушаться его. И как он раньше вообще мог ходить на двух ногах?
Он научится этому заново. Виктор был прав: здесь ему не место. Но он любил этот лес, и расстаться с ним будет нелегко. Это был мир его юности, а теперь его ждал совсем другой, жестокий мир.
«Не подведи же меня», — снова вспомнилось Михаилу.
Он сделал еще один шаг. Потом третий. Хоть и с большим трудом, он все же шел.
Михаил Галатинов шел вперед; в серебристом свете луны его нагое тело казалось поразительно бледным, и он вошел в западный туннель, оставаясь человеком.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
КОРОЛЕВСТВО ДЬЯВОЛА
Глава 1
Майкл услышал гудок паровоза. Может быть, решил вернуться, чтобы вновь потягаться с ним силами? Если так, то на этот раз победителем окажется паровоз. Все тело, каждая косточка в нем нестерпимо болели, голова была готова расколоться на части. Гудок паровоза смолк. Майкл вглядывался в темноту, но так ничего и не увидел. И куда девалась луна? Она ведь только что была здесь, разве нет?
Послышался тихий стук. Потом снова.
— Барон! Вы уже проснулись?
Человеческий голос. Говорит по-немецки. Майкл открыл глаза. Над головой был потолок, обшитый темным полированным деревом.
— Барон! Вы позволите мне войти? — На этот раз стук был настойчивее. Повернулась ручка, и открылась узкая дверь. Майкл поднял голову, чувствуя сильную боль в висках. — А! Вы уже проснулись! — мило улыбаясь, сказал вошедший. Это был худой, совершенно лысый человек с аккуратно подстриженными светлыми усами. На нем был костюм в крапинку и красный бархатный жилет. Вокруг него все сияло красным светом, как будто он стоял на краю открытой топки. — Герр Сэндлер надеется, что вы составите ему компанию за завтраком.
Майкл медленно сел. Голова его гудела, словно чертова наковальня. И каким же это молотом ее так охаживали? Он вспомнил о черной резиновой дубинке; это, должно быть, ее удары так сильно повлияли на его способность держать равновесие и на слух, потому что шум в ушах не утихал и вся комната продолжала мерно покачиваться.
— Завтрак подадут через четверть часа, — любезно объявил человек в дверях. — Что вы предпочитаете: яблочный сок или сок грейпфрута?