Луч прожектора прошел где-то совсем рядом. Сквозь мглу Майкл видел огоньки: это было похоже на лампочки, обозначавшие в темноте наружные лестницы и переходы, а также черный силуэт огромной трубы, вершина которой скрывалась в тумане. Глухой стук огромного сердца приблизился, и Майкл уже различал неясные очертания строений. Китти вела бот вдоль изрезанного побережья Скарпы. Вскоре огни и шум остались позади, и Китти направила бот в небольшую гавань.
Она хорошо ее знала. Впереди виднелись останки полуразрушенной дамбы. Китти выключила мотор, и они дрейфовали вдоль нее. Майкл осветил фонарем облепленный рачками док. Из воды торчал нос затонувшего судна, на котором кишели крабы.
Из рубки появилась Китти. Она выкрикнула что-то, прозвучавшее как «Копахай тинг! Тимешо!». Она указала на док, и Майкл прыгнул с бота на платформу из размокших бревен. Чесна перекинула ему канат, которым он привязал бот. Китти бросила второй канат. Они прибыли.
От дока и дамбы вверх вели каменные ступени. Еще дальше, посветив фонарем, Майкл увидел впереди несколько темных, полуразвалившихся хижин. Деревня Китти. Теперь в ней обитали одни только призраки.
Чесна, Майкл и Лазарь проверили автоматы. Запасы — фляги с водой, вяленое мясо, плитки шоколада, обоймы с патронами и по четыре гранаты на каждого — были уложены в вещмешки. Еще раньше, проверяя груз, Майкл заметил кое-что, завернутое в маленький пакетик вощеной бумаги: капсулы с цианидом, похожие на ту, что он сунул в рот на крыше Гранд-опера. Ему это все равно не пригодится: уж лучше застрелиться.
Когда все было готово, они последовали за Китти вверх по лестнице, ведущей в вымершую деревню. Китти шла впереди, освещая себе дорогу фонариком, который она забрала у Лазаря, и желтый луч ложился на проторенную дорогу, то и дело выхватывая из темноты дома, стены которых были покрыты сырой плесенью, издалека похожей на золу. Во многих хижинах провалились крыши, окна были выбиты. И все же деревня не была мертва, в ней жили. Майкл чувствовал это и знал, что они почти у цели.
— Позалуйте, — сказала Китти, показывая на с виду казавшуюся еще довольно крепкой хижину.
Была ли эта хижина ее домом раньше, Майкл не знал, но заброшенной постройке было суждено снова стать домом. Они переступили порог, и фонарь Китти, прорезав туман, осветил двух тощих волков: желтого и серого. Серый волк выскочил в окно, мгновенно исчезнув в темноте, а желтый бросился к незваным гостям и оскалил клыки.
Майкл слышал, как Лазарь передернул затвор. Он схватил русского за руку, прежде чем тот успел выстрелить.
— Нет.
Задрав голову и зло сверкая глазами, волк попятился к окну. Внезапно он повернулся и выскочил на улицу через пустую раму.
Лазарь шумно выдохнул:
— Ты видел? Они разорвут нас на куски! Почему, черт возьми, ты не дал мне выстрелить?
— Потому что, — спокойно ответил Майкл, — если бы ты выстрелил, сюда тотчас же пожаловали бы нацисты. Волки нас не тронут.
— Наци-малчики плохо, — сказала Китти, освещая стены. — Волк не так плохо. Наци-малчики мертвый делай, волк мертвый а-ам. — Ее широкие плечи вздрогнули. — Так.
Вот этот дом, пол которого был покрыт волчьим пометом, и станет их штабом. Скорее всего, размышлял Майкл, охранявшие склады Хильдебранда немецкие солдаты, так же как и Лазарь, боялись волков, и вряд ли они сюда сунутся. Когда спутники Майкла принялись разбирать вещи, он сказал:
— Я пойду на разведку. Скоро вернусь.
— Я пойду с тобой. — Чесна забросила за спину вещмешок.
— Нет. Один я управлюсь быстрее. Ты останешься здесь.
— Я вовсе не собираюсь с тобой…
— Спорить, — закончил Майкл фразу за нее, — и мы сюда приехали вовсе не за этим. Я хочу подобраться поближе к заводу и осмотреться на местности. Один разведчик лучше, чем двое или трое. Верно?
Чесна было засомневалась, но его голос был решителен, а взгляд, казалось, сверлил ее насквозь.
— Хорошо, — согласилась она. — Только, ради всего святого, будь осторожен!