Когда они проходили вдоль края баскетбольной площадки, Хильдебранд дал свисток, останавливая игру. Он снова улыбнулся Чесне и прошел несколько шагов рядом с ней.
— Химия — это будущее, — сказал он. — Это сердце мироздания, его сила и сущность. Химия везде, она даже в вас.
— И в вас тоже, — сказала Чесна и, опираясь на руку Майкла, захромала с его помощью дальше. Перед ней открылось это будущее, оно сводило с ума.
Как только захлопнется дверь камеры, они погибли. Так же как на гибель оказывались обречены тридцать тысяч жителей Лондона, а возможно, и сам премьер-министр. Обрекалась на поражение и высадка в Европе союзных войск. Как только захлопнется дверь камеры, всему наступит конец.
Об этом думал Майкл, поддерживая Чесну. Лазарь шел впереди, солдаты — в нескольких шагах у них за спиной. Их вели вдоль аллеи к зданию гауптвахты. Майкл никак не мог допустить, чтобы эта дверь вновь отрезала его от мира. Что бы ни случилось. Он сказал по-английски:
— Споткнись и падай.
Чесна, застонав, ухватилась за перевязанную ногу. Майкл наклонился к ней.
— Сможешь взять одного? — спросил он у нее по-английски.
Она кивнула. Это был отчаянный, почти безнадежный шаг, но иного выхода не было. Он поднял Чесну с земли и толкнул ее на стоявшего рядом конвоира.
Майкл ухватился за винтовку другого солдата. Раненую руку его пронизала острая боль. Солдат едва не вышел победителем из этого поединка, но Майкл со всей силы ударил немца коленом в пах. Солдат, охнув, согнулся пополам, Майкл вырвал у него винтовку и нанес ему ряд ударов по спине и шее.
Лазарь растерянно моргал, он все еще не пришел в себя после газовых гранат. Он видел, что Чесна пытается выцарапать глаза одному из конвоиров и тот изо всех сил старается скинуть ее с себя. Он сделал нерешительный шаг вперед. Раздался винтовочный выстрел, и пуля отскочила от камней тротуара. Он остановился, взглянул вверх и на железном переходе между двумя постройками увидел еще одного фашиста.
Майкл выстрелил вверх, но он стрелял не целясь, рука у него снова онемела. Охранник закричал и отшвырнул от себя Чесну. Она упала, подвернув раненую ногу.
— Беги! — кричала она Майклу. — Беги!
Полуослепленный конвоир с кровоточащими, слезящимися глазами направил ствол винтовки на Майкла. Пуля просвистела у Майкла над головой.
У него за спиной охранник тер кулаками глаза.
Но он не успел выстрелить. Лазарь навалился на него, пытаясь вырвать винтовку.
Что-то ударило Майкла по голове. Кулак, подумал он. Железный кулак. Он сделал еще три шага и упал, проехавшись по тротуару на животе и врезавшись в мусорные баки и груду разломанных ящиков. Ему показалось, что в голове у него разгорается костер. И где винтовка? Потерялась. Он прижал руку к правому виску, чувствуя под пальцами что-то теплое и влажное. Надо встать, приказал он себе. Надо бежать. Надо…
Сделав неимоверное усилие, он встал на колени, и тут вторая пуля со звоном угодила в мусорный бак всего в полутора метрах от него. Голова у него раскалывалась, но он поднялся на ноги и, нетвердо ступая, побежал через аллею — в ту сторону, где, как ему казалось, должен был находиться забор. Забор. Надо проползти под ним. Завернув за угол, он чуть не угодил под колеса проезжающего грузовика. Завизжали тормоза, а Майкл бежал вдоль стены, придерживаясь за нее рукой, чувствуя за спиной запах жженой резины. Он завернул за угол и, потеряв равновесие, с размаху ударился о стену. Упал; вокруг него сгущалась тьма; он отполз в сторону, забился в узкую темную нишу и залег, дрожа от боли.
Он знал, что пуля лишь задела его. Где теперь Чесна? Где Алекша и Рената? Нет-нет, то был совсем другой мир, там было лучше. А где Лазарь? Вместе с Виктором он, наверное, в безопасности? Он потряс головой; рассудок заволакивало туманом, как будто сознание хотело утаить от него свои секреты. Поезд опоздал! Но у меня все получилось, Никита! Посмотри на меня!
Кожу жгло, все его тело было охвачено странным зудом. В воздухе появился сильный неприятный запах. Откуда эта отвратительная вонь? Его кожа… что с ней происходит? Он взглянул на свои руки. Они изменяли обычный вид, пальцы превращались в когти. Бинты повязки соскользнули и свалились на землю. Кости спины трещали и пришли в движение. Боль поразила суставы, но по сравнению с тем, что творилось у него в голове, эта боль, пожалуй, была приятна.
Чесна! Он чуть не выкрикнул это имя во весь голос. Где она? Он не может ее оставить. Нет и нет! Виктор! Виктор позаботится о Чесне. Разве нет?