– Отстань от нее! – рявкнул молодой человек. – Выбери себе равного противника.
Существо отреагировало. Оставив Талею, оно подошло к Джон-Тому и с любопытством уставилось вниз, на лицо лежащего, а потом что-то забормотало.
Джон-Том широко улыбнулся.
– И тебе того же, дерьмак неотесанный.
Едва ли существо могло понять смысл этих слов, однако оно истолковало фразу вполне однозначно и стало пинать теперь уже его. Сжав зубы, Джон-Том решил, что не доставит этой твари удовольствия и не издаст ни звука.
Когда после нескольких ударов реакция юноши ограничилась яростным взглядом, развлечение надоело и докучавшая ему тварь отправилась судачить о чем-то со своими соплеменниками.
Оказалось, что для этого племени драки – обычное дело. Оглядевшись вокруг, Джон-Том с удивлением заметил крохотные сооружения, кострища, а также безволосые маленькие копии взрослых уродов, которые могли быть только детенышами. На спинах зеленых и голубых ящериц виднелись вьюки – рептилии служили мулами. Вокруг шестерых связанных путешественников кипела деловитая и безжалостная жизнь.
Судя по хижинам и кострищам, уроды достаточно долго обитали в этом месте. Джон-Том пытался прикинуть длину своего вынужденного пути в связанном виде.
– Боже правый, – пробормотал он, – мы стояли, самое большее, в сотне ярдов от этого городка, но так ничего и не заметили.
– Мимпа в траве не увидишь, – ответил ему Каз. Поглядев направо, Джон-Том увидел обращенные к нему кроличьи уши. – Они передвигаются в ней незаметно для всех своих врагов.
– Зови их как хочешь, а по мне – вылитые тролли. Впрочем, я всегда полагал, что тролли живут под землей. Весьма уродливая компания.
– О троллях, друг мой, мне ничего не известно, а мимпа живут в степях.
– Кишат, как блохи в шкуре, – возмутился лежащий поблизости Мадж. – Во затею им дезинфекцию, ежели сбегу!
Теперь Джон-Том уже мог видеть голову выдра. Шляпа на ней отсутствовала – должно быть, сбили во время потасовки в фургоне. Выдр извивался, намереваясь выкрутиться из пут.
Из всех путешественников лишь он один мог сравниться в энергии с похитителями, однако порвать веревки был не в состоянии.
Джон-Том обернулся к кролику.
– А ты можешь поговорить с ними, Каз?
– Кажется, я немного понимаю их речь, – ответил кролик. – Бывалый путешественник вечно подхватывает самые неожиданные знания. А вот чтобы поговорить… Едва ли. В беседе участвуют двое, а эти типы что-то уж больно неразговорчивы с незнакомцами.
– А как получилось, что мы не понимаем их?
– Наверно, это потому, что мимпа не приемлют ничего, что мы называем цивилизованной жизнью. Они закоснели во вражде и ненависти… Воинственны до безумия. Хорошо б сгнили все до последнего.
– Аминь, – присовокупила Флор.
– А что они сделают с нами, Каз?
– Как раз сейчас об этом и речь. – Кролик взмахнул не связанным ухом. – Видите того, с побрякушками, местного щеголя? Того, кто, к несчастью, помешал Клотагорбу сотворить заклинание? Он сейчас спорит с парочкой типов, пожалуй, худших, чем он сам. У них там нечто вроде совета.
Джон-Том наклонил голову так, чтобы видеть шамана в компании двух столь же напыщенных и громкоголосых уродов.
Один из них на манер китайского мандарина был украшен вислыми усами, доходящими почти до огромных плоских ступней. Растительность на макушке отсутствовала. Третий член сего неопрятного триумвирата носил остроконечную бороду и напомаженные усы, волосы на голове были стрижены под горшок. Одежда всех троих была схожа.
– Пока я понимаю вот что, – сказал Каз. – Лысый хочет нас отпустить, а Стриженый с Большеротом твердят, что охота последнее время плохая, а потому нас подобает принести в жертву богам степи.
– И кто же побеждает? – пожелала узнать Флор. Джон-Том подумал, что на лице ее, пожалуй, впервые проступил испуг. Теперь его разделяли и все остальные.
– А нельзя с ними как-то договориться? – спросил он с надеждой. – Может, начнем с того, кто заткнул рот Клотагорбу? Кстати, как его зовут по-настоящему?
– Я уже сказал, – ответил Каз. – Его зовут Большерот. Стриженый, Лысый и Большерот – так переводятся их имена. Нет, с ними не поговоришь. Даже если бы я знал язык, они бы мне и слова не дали вставить. У них, похоже, кто громче орет, тот и прав, за ним и победа в споре.
– Ну, если дело в крике – почему не попробовать?
– Боюсь, если я их перебью, они мне язык отрежут. Не стоит рисковать, мой друг.
Впрочем, это было несущественно, поскольку дебаты закончились. Лысый помахал пальцем перед рылом Большерота. Тот, нахмурившись, пнул чрезмерно настырного соплеменника прямо в пах. А когда Лысый перегнулся, Стриженый огрел его по голове небольшой, но весьма аккуратной дубинкой, самым эффективным образом завершив дискуссию.
Взволнованные слушатели разразились восторженными воплями… Рты их, как и тела, похоже, не знали покоя.
Джон-Том попытался представить себе, какой метаболизм способен обеспечить гуманоидному телу такую активность.
– Боюсь, что единственного нашего защитника вывели из строя, – сообщил Каз.
– А я не хочу умирать, – пробормотала Флор, – здесь, в этом месте. – И начала «Богородице Дево» по-испански.
– Я, представь себе, тоже не хочу, – раздраженно рявкнул на нее Джон-Том.
– Ничего этого нет, – сказала девушка. – Это сон.
– Извини, Флор, – осадил ее Джон-Том. – Я уже ходил этой дорожкой. Это не сон. До сих-то пор тебе нравилось здесь, не забыла?
– Все было так чудесно, – шептала Флор. Она не плакала, однако едва сдерживала слезы. – И наши друзья, и странствие, и это приключение в Поластринду – когда мы тебя освободили… Я всегда именно так все и представляла. Но погибнуть от рук невежественных туземцев… Это же совсем другое! А они могут нас на самом деле убить?
– Вполне. – Джон-Том чересчур устал и был слишком испуган, чтобы иронизировать. – Я полагаю, что мы и в самом деле умрем, что нас действительно похоронят. Червей кормить будем, если не выберемся отсюда.
Он укоризненно глянул на Клотагорба, однако чародей лишь закрыл глаза в качестве извинения.
Если бы кто-нибудь сумел вытащить кляп изо рта Клотагорба, когда эти твари отвлекутся, подумал юноша. Подойдет любое заклинание, даже если оно просто переключит их внимание.
Но, при всей своей дикарской природе, мимпа не были дураками. Впрочем, Каз напрасно считал их невежественными. Этой ночью они почти не обращали внимания на пленников, кроме Клотагорба, но того уже тщательно стерегли.
В полночь или около того пленники стали гвоздем грубого празднества. Крошечными топориками срубили траву, расчистив кружок. Пленников поместили в середину его на кучу вонючих бурых катышков.
Флор морщила нос, пытаясь дышать ртом.
– Mierda…[3] Что это они сюда навалили?
– По-моему, это сушеный смолотый помет ящериц, – сообщил озабоченный Каз. – Боюсь, погибли мои чулки.
– Это тоже часть обряда? – Джон-Том успел попривыкнуть к разнообразным вариантам зловония.
– Не только, мой друг. Похоже, что таким образом здесь сдерживают рост трав. Эффективное средство – хотя и неприятное для носа.
Развели кружок костров – в непосредственной близости от связанных пленников. Джон-Том, пожалуй, насладился бы варварским великолепием зрелища и пылом аборигенов, не окажись он в положении свиньи на пиршественном столе.
– Ты сказал, они собрались принести нас в жертву богам степи. – Обращаясь к Казу, молодой человек отчаянно старался сохранить присутствие духа и здравый смысл. – Интересно, каких это богов они имеют в виду?
Джон-Том вспомнил гибких длинноногих хищников, которые, словно ленты, скользили за ними в траве всю первую неделю после выхода из Поластринду.
– Я еще не понял, друг мой. – Кролик пренебрежительно фыркнул. – Во всяком случае, не сомневаюсь: подобная смерть – не для джентльмена.