– Откуда вы столько знаете о святых местах? – поинтересовался Робер.
– Очень давно, – с усмешкой ответил брат Андре, – еще молодым рыцарем, он сопровождал караваны паломников по королевству и побывал почти во всех его городах. Видит Господь, я не помню лучшего знатока Леванта, чем брат Гильом!
Южнее Цезареи местность потянулась совершенно пустынная. Несколько раз встречались конные разъезды, состоящие из рыцарей и туркополов под королевским знаменем. Лейтенант [75] одного из таких разъездов предупредил брата Анри:
– Будьте осторожны. Три дня назад неверные напали на большой караван у Наблуса.
– Не бойтесь, мы можем за себя постоять, – ответил предводитель тамплиеров.
– Как же так? – поинтересовался Робер. – Откуда здесь неверные, разве мы не в самом центре христианских земель?
– В центре, – кивнул брат Анри. – Но помни о том, что отсюда до Иордана чуть больше двадцати лье. Всю реку не перекроешь. Сарацины переходят ее и малыми отрядами проникают внутрь королевства. Обходят города и замки, и даже нападают на караваны. В последние годы они совсем осмелели…
На ночь остановились у небольшой речушки, текущей с востока. Она впадала в море у небольшой бухты, со всех сторон ограниченной скалами. Выставленные полукругом повозки прикрыли лагерь со стороны дороги.
Запылали костры, зашипела поджариваемая на углях баранина.
После трапезы и вечерней молитвы брат Анри распределил караулы. Роберу выпало дежурить в самое неудачное время – после первого часа молитвы и до утрени [76] . Первым на пост отправился брат Андре с несколькими сержантами и туркополами.
Завернувшись в шерстяное покрывало, Робер улегся у одного из костров. Ночи в Святой Земле, несмотря на знойные дни, были прохладными. Неподалеку шумело море, фыркали и переступали копытами привязанные кони, изредка подавал голос какой-то из мулов. Вслушиваясь в эти равномерные звуки, молодой рыцарь уснул.
Когда его разбудили, небо на востоке уже начало светлеть. Но скалы и лагерь покрывала полная тьма.
– Следите за скалами, – сказал Роберу брат Гильом, занимая его место у почти прогоревшего костра. – Сарацины могут попробовать подкрасться под их прикрытием.
Звезды медленно двигались по небосклону, утренний холодок приятно щекотал лицо, и неудержимо хотелось спать. Два дня в седле по дорогам Иерусалимского королевства не прошли бесследно. Веки наливались тяжестью, и точно черти тянули их вниз. Зевая, Робер крестил рот, и это ненадолго помогало. Но затем дрема вновь брала свое, и большого труда стоило держать глаза открытыми. Они закрывались сами.
Подняв веки в очередной раз, Робер с удивлением обнаружил, что узкая лощинка у северных скал, только что бывшая пустынной, наполнилась людьми. Всадники перемещались беззвучно, словно тени, и казалось, что они плывут над землей.
Вскрикнул кто-то из сержантов, несших стражу дальше к северу. И в этот же момент свистнула первая стрела. Крик оборвался.
– Тревога! – заорал Робер что есть силы, выдергивая из ножен меч и прикрываясь щитом.
Он успел вовремя. Рукой ощутил удар, а когда опустил щит, то в нем засела стрела с серым оперением.
Нападающие более не скрывались. С дикими криками они неслись прямо на лагерь, и розовые отблески восхода играли на обнаженных клинках. На ходу сарацины стреляли из небольших луков. Стрелы сыпались градом.
С тем, чтобы поднять тревогу, стража опоздала. В первые же мгновения многие, спавшие не под укрытием повозок, оказались ранены. Одна из стрел ткнулась в плечо брату Анри, и если бы не давняя привычка спать в кольчуге, то предводитель отряда получил бы рану.
А так благодаря его четким и своевременным командам порядок был восстановлен. Туркополы и сержанты, засев за повозками, начали ответную стрельбу, а рыцари выстраивались для атаки. Нескольких мгновений хватило оруженосцам, чтобы оседлать и снарядить коней.
Дикий визг за пределами лагеря не смолкал. Стрелы продолжали лететь, хотя уже не так часто.
– Похоже, они не поняли, с кем имеют дело! – сказал де Лапалисс, взбираясь в седло. Голос его из-под шлема звучал глухо. – Повозки – убрать! В шпоры!
Две специально поставленные повозки со скипом и лязгом отъехали в стороны, и колонна рыцарей вырвалась за пределы лагеря.
– Не нам! Не нам! Но имени Твоему! – полетел над пустынным берегом боевой клич Ордена.
Разбойники слишком поздно поняли, с кем свела их судьба. Они приняли караван за обычный купеческий и надеялись на неплохую добычу. Даже ответная стрельба их не испугала – ведь в каждом обозе есть охрана. Часть воинов спешилась, готовясь штурмовать лагерь, другие же оставались в седлах.
Появление рыцарской конницы исторгло из груди сарацин крик изумления. Пешие были затоптаны сразу, всадники попытались повернуть коней. На длинной дистанции они, несомненно ушли бы. Дестриеры, несущие на себе воинов в полных доспехах, долго не продержатся.
Но здесь расстояние было очень коротким, и на то, чтобы разогнаться, у разбойников просто не хватило времени.
Робер скакал в третьем ряду колонны. Руку оттягивало доброе ясеневое копье, сквозь прорези в шлеме врывался прохладный воздух. Коленями он ощущал, как ходят мощные мышцы коня. В душе молодого рыцаря трубами пел восторг.
На открытом месте отряд мгновенно рассыпался в ширину, образуя нечто вроде клина, на острие которого оказался брат Анри. Рыцари мчались плотным строем, почти соприкасаясь стременами.
Сарацины, бестолково метавшиеся в попытках уйти от удара, были просто растоптаны. Робер ткнул копьем одного из них в голову. Легкий железный шлем отлетел в сторону, точно половинка ореховой скорлупы, а воин, нелепо раскинув руки, упал наземь.
Навстречу рыцарям летели стрелы. Они отскакивали от шлемов, застревали в щитах, бессильно отлетали от конских лат. Некоторые находили в доспехах щель, и тогда воин со стоном падал наземь или же конь с истошным ржанием спотыкался. Но обстрел не мог остановить железную лавину.
Копье Робера прошибло сарацинского всадника насквозь. Того сбросило с седла и он остался лежать, как раздавленная лягушка. Следующему повезло больше. Он успел прикрыться щитом и копье, неловко ткнувшись об умбон [77] , сломалось у самого наконечника.
Робер выхватил меч. Но его противник удирал во всю прыть, явно счастливый тем, что избежал смерти. По сторонам кое-где еще кипели одиночные схватки, но в основном стычка уже закончилась. Сила таранного удара иссякла, а гнаться за убегающими разбойниками – задача не для рыцарей.
Робер спрыгнул с коня, и медленным шагом повел его в поводу. Туркополы осматривали убитых, на их лицах были брезгливые мины.
– Нищие кочевники, – сказал один из них другому. – И взять нечего!
– Не иначе как подданные аль-Адиля! – отозвался другой, на вид родной брат тех воинов, что лежали поверженными на поле боя. – Клянусь Аллахом, им было бы лучше не переходить Иордан!
К лагерю медленно ехал брат Анри. Шлем он держал в руке, только хауберк [78] плотно облегал череп.
– Во имя Господа, это была недурная схватка! – воскликнул он, завидев Робера. – Клянусь Святым Отремуаном, мы задали этим вшивым грабителям неплохую трепку! Не так ли?
Из-за восточных гор вылез край восходящего солнца. Наступило время молитвы.
26 мая 1207 г. Левант, окрестности Яффы
Целый день отряд провел в пути под палящими лучами солнца, останавливаясь лишь для молитвы и для того, чтобы напоить животных. Миновали Арсуф, укрепленный город, центр небольшой сеньории, зависимой от графства Яффасского, где оставили тяжелораненых, а к вечеру впереди показались башни и стены самой Яффы.